Кабарда посидел задумавшись, а потом проговорил:
– Я этого не знал, Андрей… А Зураб, кстати, и Алексей свои ордена получили! – улыбнулся Каха. – И заслуженно!
– Зато тебя, Кабарда, незаслуженно орденом обошли… Вот что обидно!
– Но мы же ведь с тобой, командир, не за награды и почести служим, а за Родину!.. А за нее можно и без наград служить… Главное – честно!..
– Все правильно, Кабарда! Все правильно! – ответил Филин. – Только хочется, чтобы другие относились к настоящим солдатам справедливо!
– Справедливо!.. – ухмыльнулся Кабарда. – Вот ты Монаха сейчас вспомнил, командир… Он свою Звезду Героя получил справедливо и заслуженно, спору нет… Но Батя писал представления, а это знает весь Отряд, на всех вас троих! На Монаха, на Слона и на тебя, Филин!!! И где ваши с Андрюхой «справедливые» Золотые Звезды? Ты чуть коньки не отбросил, а тебе только Красную Звезду повесили, а Слон остался безногим инвалидом, и ему дали всего лишь Боевое Красное Знамя! Это что, цена за потерянные ноги?!
[17]
Слона вообще второй раз с Героем обошли!.. А сколько раз его к орденам представляли, да так ни одного и не дали, ты же сам знаешь, командир? Три Красные Звезды мимо него «пролетели», а первое Боевое Красное Знамя вместо Золотой Звезды повесили!..
[18]
Так что нам ли с тобой, Андрюха, говорить о справедливости генеральской…
Кабарда встал и прошелся немного, едва заметно прихрамывая – прошло уже почти полгода после его последнего ранения, а вот «небольшие последствия» остались…
– Ты, кстати, Каха, как себя чувствуешь?
– Заметил, что хромаю, командир?
– Есть немного…
– Нормально уже… Просто на погоду ломит иногда… Как у старого деда… А так нормально… Мы с тобой еще повоюем!..
– Только лучше бы не воевать больше…
– Вряд ли так получится, Филин… – ответил Кабарда грустно. – Всякие шакалы голову поднимать стали, после того как Афган закончился! Не навоевались там за девять лет!.. И в Таджикистане, и в Приднестровье, и у нас, на Кавказе…
– А как твои родные, Кабарда?
– А как… Беженцы… Сухуми-то… Хорошо, наш Батя помог… Всю семью в Россию перевез, они сейчас в Истре живут, в военном городке «пэвэошников», а дальше… Даже и не знаю…
Филин посмотрел на погрустневшего Каху и вспомнил вдруг ту полугодичной давности операцию, которую проводила его группа в родной для Кабарды Абхазии… А еще он вспомнил тот рассказ…
Андрею тогда пришлось разделить свою группу, и он не видел собственными глазами, как воевала боевая тройка, в которой был Кабарда, но то, что он услышал от танкистов, пришедших спецназовцам на помощь, а потом еще и узнал из доклада старшего той тройки Сереги – Тюленя… Он даже теперь словно видел, как все это было…
11 декабря 1989 г. Абхазия
«Бригадный генерал» Гоча…
Тюленю с ребятами в виде боевой колесницы досталась относительно новая белая «Нива». Все трое были отчаянными парнями, а поэтому и решение о том, как провести разведку, пришло само. Они решили изображать собой боевиков, по каким-то своим соображениям отколовшихся от других командиров, к примеру того же Рафаэла или Реваза…
Разведка на грани самоубийства, и если бы Филин узнал тогда об этом, то, естественно, запретил бы ее… Но Андрей о принятом решении знать не мог, потому что ребята приняли его позже, уже тогда, когда выехали из разграбленного Сухуми… Приняли и не доложили, понадеявшись на свой немалый опыт…
Как и группа Медведя, Тюлень с Кабардой и Индейцем вышли в свой рейд утром 6 декабря. Ехали не торопясь, не желая попасть под автоматную очередь какого-нибудь чересчур ретивого «абхазского гвардейца» – пострелять «под шумок» хотелось многим, все же горцы как-никак!.. Только… Кабарда все чаще скрипел зубами, понимая, что этим «абхазским гвардейцам» на самом деле на Абхазию и ее народ было глубоко наплевать – это были бандиты-головорезы, мародеры и откровенные вымогатели, которые использовали глупую войну в своих личных целях…
Их никто не останавливал, не требовал документов для проверки, и от этого ребята нервничали. Каждый из них обладал достаточным опытом, чтобы понимать – на войне пустующих ничейных зон не бывает, а поэтому либо за ними ведется наблюдение, либо где-то им предстоит такая проверка, что дай бог ее пройти, не раскрывшись.
И еще они помнили, что Гоча Кочилишвили только сейчас стал «полевым командиром», а вообще-то он их коллега-разведчик, офицер, прошедший Афган. А это говорило ребятам о многом. Многого они от него и ожидали…
И, к сожалению, их ожидания оправдались… В нескольких километрах от городишки Дранда шоссе пересекало реку Кодори по довольно основательному, длинному мосту.
Этот мост был превращен «гвардейцами» «бригадного генерала» в мощный оборонительный узел.
– Слушай, Тюлень, а ведь не дурак наш Гоча, как думаешь? – обращаясь к Сергею, сказал Индеец, останавливая «Ниву» перед въездом на мост. – Смотри, и блоков бетонных набросали, и ежей наварили…
– Это еще не все, Артур, – не отрываясь от маленького, почти театрального, но тем не менее двадцатикратного бинокля, ответил Тюлень. – На той стороне капитальный блокпост, с амбразурами. Даже один «Утес»
[19]
вижу… Да это дот натуральный, мужики!
– Окопались, суки… – подал голос Кабарда. – Оборзели от безнаказанности. Ничего, Артист их быстро причешет!..
– Что дальше, Сергей! – Индеец немного волновался. Как всегда перед боем.
– Ничего, ехать будем… Вон, смотри, нас уже заметили. Руками машут, зовут. Так, Кабарда!.. Слушай внимательно, тебе с ними разговаривать… Ты родом из Гали. Работал и жил последнее время в Адлере. Когда началась заваруха, подался домой. Мы твои хорошие друзья, но русские. Поехали с тобой, потому что у нас проблемы с властями и мы за войной решили спрятаться от милиции… Если нас возьмут к себе – мы готовы служить в «абхазской гвардии». Ну и так далее в этой же теме…
– Ясно. Будем разговаривать…
– Ну что, Индеец, поехали, а то как бы не лупанули по нам из «Утеса».
На мосту, перед опущенным шлагбаумом, их остановили.
Здоровенный дядька постучал стволом своего «калаша» по стеклу, требуя открыть, и что-то произнес на незнакомом ни Индейцу, ни Тюленю языке. Вот тут и оживился Кабарда. Он что-то очень быстро затараторил и, с присущей всем горцам горячностью, размахивая руками, выбрался из «Нивы».
