— Цвика! Вайс! Что вы там ковыряетесь? Маэр!
— Майор, ключи не подходят! — крикнул лейтенант Вайс с крыши кабины радара. — У этих русских все не как у людей! Никаких стандартов…
— Какие, к дьяволу, стандарты, Вайс? Пусть режут автогеном! Ялла! Давай! У нас мало времени!
Вспышки автогена во тьме египетской ночи были настолько яркими, что Леви невольно посмотрел в сторону, где располагался вражеский батальон. Там, в нескольких километрах, громыхали разрывы ракет и бомб, что-то горело, летчики продолжали свою работу. «Только бы не направили сюда бригадные танки, — подумал Леви, — хотя это маловероятно… Такая качественная бомбежка… — Он посмотрел на светящийся циферблат своего массивного «Ориента» — Однако, надо поторопить парней.
— Сколько вы еще будете возиться, Цвика? — спросил Леви, глядя на силуэты своих бойцов, копошившихся на крыше станции.
— Я думаю еще час, как минимум, — ответил голос лейтенанта. — У нас слишком много проблем. Решаем, майор, решаем…
— Ялла, Цвика! Решай их быстрее. Дай мне знать, когда все будет готово! Чтобы я вызвал вертушки.
— Тов, майор! Хорошо!
Хагай Леви посмотрел с полминуты на радар и работающих в полумраке людей, вспышки сварочного аппарата, и у него созрела крамольная идея — наведаться на позиции египетского батальона. «А почему бы и нет? — Подумал он. — Время есть, машина на ходу, хрен кто меня отличит от араба. Да, я израильский авантюрист, майор «Мухаммад Саид».
…Через несколько минут на трофейном автомобиле ГАЗ-69, майор Леви вместе с тремя спецназовцами «Шфифона» в пустынном камуфляже (все владеющие арабским языком, все — с автоматами Калашникова) ехали в направлении на зарево.
— Так, хевре, — инструктировал бойцов майор Леви, — в разговоры с арабами не вступать. Говорю только я, вы меня прикрываете. Да и не будем мы особенно нарываться. Пошуруем с краю, может, кто попадется. Всем понятно?
* * *
Полещук трясся в кабине грузовика, сетуя в душе на дикую несправедливость. Вместо заслуженного отдыха в Каире (ах, как мечталось встретиться с Тэтой!) приходится ехать в какой-то Богом забытый Рас-Гариб, в пехотный батальон, где срочно понадобился переводчик. Что, никого поближе не нашли, в той же, к примеру, Заафаране? Командировка, мать ее! А расписали-то как: Красное море, курорт, рыбалка, кораллы…
Полещук глянул на солдата-водителя, запалил очередную «Клеопатру», сунул пачку солдату. Тот благодарно посмотрел на угрюмого Полещука, деликатно вытащил сигаретину, прикурил от его «Ронсона» и, не понимая, почему русский не в настроении, улыбнулся и сказал: «Мистер Искяндер, не переживайте, осталась ерунда, какая-то сотня километров…»
— Давай, Юсеф, рули, не отвлекайся. Уже обо всем поговорили. Ялла!
За несколько часов Полещук уже устал отвечать на вопросы араба. Молодого любопытного египтянина, впервые оказавшегося в компании с русским спецом, интересовало буквально все. Он лихо крутил руль и, проявляя необычную для простого солдата осведомленность, спрашивал о русской водке, как спасении от ужасного холода, медведях на улице, доступных женщинах (у вас, у коммунистов, типа, все общее!). Полещуку, в конце концов, надоело объяснять солдату, что все это не так, что это — вражеская пропаганда, он замолчал и стал смотреть в окно. А пейзажи за стеклом были удивительно красивыми: сине-зеленое море, красноватая пустыня, и черные, обрамленные зеленой порослью, горы… Стало резко темнеть, и водитель включил фары.
— Рас-Бакр, мистер, — нарушил он молчание. — Уже совсем близко.
Полещук повертел головой и ничего не увидел: пустыня, очертания гор и кусок дороги, освещенной светом автомобильных фар. Водитель свернул направо, асфальтового шоссе там уже не было, машина затряслась по едва различимой пустынной дороге. Полещук закурил.
— Сколько еще нам ехать, Юсеф?
Солдат, сосредоточенно вглядываясь в темноту, не ответил. Он крутил баранку, объезжая ухабы, и непрерывно вертел головой.
— Что, заблудился? — догадался Полещук. — Стэна, остановись! Давай сориентируемся.
Солдат затормозил, грузовик остановился. Полещук и водитель выбрались из кабины. Начинало холодать, все-таки конец декабря, зима. Разминая затекшие ноги, Полещук осмотрелся. Вокруг была темнота, сверкали только небесные светила. Он видел Полярную звезду, указывающую направление на север, но, не имея представления о том, где находится батальон, это ничего ему не давало. Не помогла бы и топокарта, которой у Полещука, естественно, тоже не имелось.
— Мистер Искяндер, — сказал водитель и показал рукой, — я думаю, что надо ехать туда.
— Куда туда? Ты уверен?
— Да, мистер, я понял. Не там свернул. Темно же…
— Давай, Юсеф, в машину! Поехали! — сказал Полещук и подумал, что их одинокий грузовик с включенными фарами — прекрасная цель для какого-нибудь ночного охотника с того берега залива. «Авось пронесет! Все-таки ночь — не день…» — Он махнул рукой и невольно вспомнил, как его и Чапая на суэцкой дороге подловил «Скайхок».
Проехали еще пару километров. Никаких признаков позиций батальона не наблюдалось, темень «хоть глаз выколи». Впрочем, нет: мелькнул огонек, потом — второй. То ли там люди, то ли… Зачихал и через десяток метров замолк двигатель. Юсеф повернул ключ зажигания, потом еще и еще.
— Картина Репина — приплыли, только этого нам не хватало, — произнес Полещук по-русски, с досадой почесал затылок и добавил на арабском, повернувшись к водителю:
— Не крути больше, аккумулятор посадишь!
Едва оба выбрались из кабины грузовика, как раздался гул невидимых самолетов, горизонт озарился сполохами, по барабанным перепонкам ударил грохот взорвавшихся бомб. Бомбили неподалеку, как раз там, где мелькнули огоньки, и Полещук решил, что, скорее всего, авиация наносит удар по позициям батальона или радара. «Надо же, чуток не доехали, — подумал он, лежа на каменистом песке и глядя на жутковато-красивую картину ночного воздушного налета, — считай, еще раз повезло». Возле Полещука лежал водитель и шепотом бормотал суры из Корана.
Между тем, налет становился все более интенсивным, вой самолетов заглушали громоподобные взрывы бомб, небо прочерчивали редкие трассы огрызавшихся египетских зенитчиков. «Серьезно взялись израильтяне за батальон, — подумал Полещук, — странно, что летчики работают в темноте, без САБов, как обычно. Может, напалмом вскоре осветят? И вообще, на кой хрен дался им этот несчастный пехотный батальон в пустыне под Рас-Гарибом?»
После небольшого перерыва темное небо вновь озарилось вспышками взрывов, гул самолетов давил на психику, у Полещука периодически возникало желание бежать подальше от этого места. Но бежать было некуда. От длительного лежания на остывшем песке все его тело занемело, и он встал у борта грузовика. Юсеф лежал не шевелясь, продолжая что-то бормотать, Полещук его почти не слышал…
Еще несколько налетов и наступила тишина. Только там, в расположении пехотного батальона, куда не довелось доехать Полещуку, что-то продолжало гореть. Барабанной дробью трещали взрывавшиеся в огне патроны. Полещук дернул за рукав водителя:
