— Но, господин министр…?
— Я прекрасно понимаю ваши сомнения, — прервал своего советника генерал Фавзи. — Вы сейчас скажете, что русские советники не имеют права принимать участия в боевых действиях против Израиля. Да, это так. Но и война арабов с Израилем официально ни кем не объявлена… Так что подумайте, генерал.
— Есть, господин министр, — ответил Катушкин. — Но в таком случае ответственность за принимаемые решения, как вы понимаете, ложится на плечи советских офицеров. Я должен подумать и, с вашего позволения, доложить в Москву. Это уже политика, а я — человек военный…
— Конечно, докладывайте. Сегодня у меня состоится разговор с господином президентом Насером. Надеюсь, он поддержит мое предложение. Вы же, генерал, постарайтесь незамедлительно сообщить мне решение вашего руководства. Договорились? И допивайте кофе, господа, а то он уже давно остыл…
Кофе допивать не стали. Генерал-полковник Катушкин быстрыми шагами вышел из здания египетского генштаба и направился к своей машине, недовольно глядя на отстававшего Белоглазова.
— Гони в офис! — приказал он водителю. — А ты, подполковник, как только приедем, скажи оперативному, чтобы срочно вызвал ко мне Сизарева и Дольского. — Гони, мать твою! — не выдержал Катушкин, видя, как водитель, аккуратно объезжая припаркованные автомобили, медленно выруливает на трассу.
— Каир — не Москва, товарищ генерал-полковник! — смело огрызнулся водитель.
— Ты мне поговори еще! Мигом в Союз отправлю! Сказал — гони!
* * *
И советник командующего ПВО генерал-майор авиации Сизарев, и его коллега, генерал-майор Дольский, советник командующего ВВС Египта, и генерал-майор Ивановский, советник командующего третьей полевой армии, уже все знали, и причина срочного вызова к главному военному советнику Катушкину сомнений у них не вызывала.
— Вы это видели? — Катушкин швырнул на стол лондонскую «Санди Таймс». Полюбуйтесь, товарищи генералы! И язЫков импортных знать не обязательно! Позорище на весь мир!
На первой полосе британской газеты был изображен израильский вертолет со звездой Давида, уносящий египетскую пирамиду. Генералы рассматривали карикатуру и молчали.
— Ну, — не выдержал Катушкин, — дошло? Вы понимаете, чем это чревато? Или нет? — На его лице яростно зашевелились желваки. — Это же наша новейшая станция… Израиль и, соответственно, американцы, получили «Кремний-1» — систему государственного опознавания самолетов!
— Товарищ генерал-полковник, а мы здесь при чем? — спросил генерал Сизарев и посмотрел на Ивановского. — Не от нас же зависит охрана и оборона поставленной техники.
— Как это не от вас? — взвился главный военный советник. — Именно вы, генерал Сизарев, были обязаны предусмотреть все, подчеркиваю — все, чтобы обеспечить сохранность и работоспособность боевой техники. Ценность которой измеряется не только в рублях и египетских фунтах. — Катушкин достал носовой платок, промокнул им вспотевший лоб и посмотрел в упор на генерала Дольского. — А где ваша хваленая авиация, генерал? Опять евреи действуют, как у себя дома?!
— Это не наша авиация, товарищ генерал-полковник, а — египетская! — резко ответил Дольский. — Если вы, Иван Сергеевич, сейчас опять скажете, что мои люди ничего не делают, а только жрут авиационный спирт, я прямо сейчас напишу рапорт с просьбой откомандировать меня в Cоюз! Мои люди, между прочим, — боевые летчики, они умеют воевать! Но здесь — не наша война…, и самолеты поднимают в воздух египтяне, а не мы…
— Не горячись, генерал, успокойся!
— Не успокоюсь, товарищ генерал-полковник! — продолжал возмущаться Дольский. — У израильтян полное господство в воздухе, появились новейшие американские «Фантомы», летчиками передан огромный вьетнамский опыт… Египтяне, по сравнению с ними, неумелые сосунки… Какой там Рас-Гариб, им бы Каир, как минимум, прикрыть…
— Так, все! — шлепнул ладонью по столу генерал Катушкин. — Давайте думать. — Проблема с пропажей «Кремния-1», как вы понимаете, выходит за рамки Египта. Речь идет о замене системы опознавания «свой-чужой» не только в СССР, но и в странах Варшавского Договора. Как бы там ни было, положение, мягко говоря, очень херовое. Очень. Но и замена этой системы, что будет сделано незамедлительно, не даст перевеса египтянам в войне с Израилем. Приоткрою вам, товарищи генералы, один секрет: на уровне Политбюро решается вопрос о вводе в Египет наших регулярных сил. Пока речь идет о вводе дивизии ПВО полного состава. С новейшими зенитно-ракетными комплексами «Печора» и авиаполком МиГ-21…
— Но это же война! — сказал генерал Дольский. — С Америкой!
— А разве сейчас — не война? — Катушкин сощурил глаза. — Разве не американские евреи, как мне докладывают, бомбят Египет?
— У них израильское гражданство, Иван Сергеевич, — нервно сказал Дольский громким голосом. — Это, как говорят в Одессе, две большие разницы. И потом — не факт, что они — американцы!
— Ладно, генерал, не шуми! — поморщился Катушкин. — Речь не об этом. Американцы, евреи… Я говорю о возможном вводе нашего воинского контингента. Впрочем, не нам решать. Пусть в Москве думают. Мы — вояки и будем выполнять приказ! Да, вот еще что. Военный министр Фавзи высказал мне предложение о том, чтобы в критических ситуациях в ходе боевых действий на советских советников возложить управление войсками. Я сказал ему, что подумаю… Хотел бы услышать ваше мнение…
* * *
На Новый Год в Каир никого не отпустили. «Главный запретил, — сказал подполковник Хоменко, — наверное, из-за ЧП в Рас-Гарибе…» Советники угрюмо посмотрели на Чапая, а потом, с укоризной, — на Полещука, как будто он, только что вернувшийся оттуда, был виновником случившегося.
— Саня, едрена вошь, дуй в госпиталь за спиртягой! — не выдержал подполковник Субботин. — Арабийю дадим, гроши…
— Отставить госпиталь! — приказным тоном произнес Чапай. — Никакого спирта, всем отдыхать! И чтоб ни-ни! Вдруг, не дай Бог, что случится…
— Так Новый Год, Василь Иваныч!
— Ну и что? Забыли, как «через день на ремень» в Союзе? И в будни, и в праздники… Все, товарищи офицеры. Всех с Новым Годом! — И Василий Иванович Хоменко отправился в свою отдельную хибару.
Но Новый Год, как известно, святой и любимый праздник всех, без исключения, советских людей. Где бы они не находились. Встретить его в поломанной железной койке под рваным солдатским одеялом в Богом забытом египетском Агруде — было, в принципе, нежелательно. И, мягко говоря, никому из офицеров не хотелось.
Переводчики собрались в домике Полещука, так как в отсутствие продолжавшего болеть Кузакина, он был старшим. Захарченко, Хушвахтов и двое студентов-стажеров, Игорь и Денис, сгрудились вокруг Александра, решая вопрос добычи алкоголя.
— Так, мужики, обстановка хреновая, — сказал Полещук. — Новый Год встретить надо, но нечем. Какие предложения?
— Чапай сказал спать, значит нужно спать, — произнес, зевая, Сафар Хушвахтов.
