Книга Таня Гроттер и молот Перуна, страница 17. Автор книги Дмитрий Емец

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Таня Гроттер и молот Перуна»

Cтраница 17

– Вернемся к твоему вопросу, Поклеп, – сказал академик. – Я буквально по пальцам могу пересчитать волшебников, способных на подобную концентрацию магии. К тому же здесь налицо использование древнего волшебного предмета.

– Неужели снова Та-Которой?.. – с беспокойством начал Поклеп.

Сарданапал взглянул на него, и завуч осекся.

– Едва ли стоит валить все на мертвую старуху. Насколько мне известно, Чума-дель-Торт давно в Потусторонних Мирах. Ее магические силы почти иссякли, и единственное, что у нее осталось, – ненависть.

– Если не Чума, тогда кто? Кому может понадобиться пробивать бреши в нашей магической защите? И зачем? Какой в этом может быть смысл? – быстро спросил Поклеп.

Усы Сарданапала осуждающе дрогнули.

– Слишком много вопросов – и слишком мало ответов. Порой мне кажется, я догадываюсь, кто это может быть. Только он, один во всем мире, владел магическим предметом требуемой силы. Но до конца я не уверен, так что, пожалуй, лучше воздержаться от предположений. Или мне придется совершить худшее в мире зло – подозревать невиновного.

– Невиновного? А что, раньше этот кто-то был ангелочком? – желчно спросил Поклеп.

– Прежде он не совершал ничего предосудительного и пользовался моим глубочайшим уважением. Правда, потом наши дороги разошлись, но все равно мне сложно поверить, что он мог измениться… Именно поэтому я даже не назову тебе его имени. Во всяком случае, пока не получу доказательств… – кивнул Сарданапал.

Величайший из белых магов забрался на ковер, расправил его обледеневшие складки, произнес полетное заклинание и быстро полетел к Тибидохсу. Поклеп долго буравил глазками удалявшуюся спину академика, пока ковер не стал крошечной точкой. Лишь тогда завуч отвернулся и негромко проворчал:

– Старый осел! Он что-то знает, но молчит…

Поклеп запахнулся в плащ, несколько раз повернулся на каблуках и телепортировал. Богатыри и циклопы неохотно потащились к школе по глубокому снегу.

* * *

Вечером в окно к Тане забарабанил разрумянившийся от мороза купидончик. Ежась от холода, Таня толкнула раму. Гробыня еще не спала и немедленно с недобрым любопытством уставилась на Таню. Трепеща крылышками, купидончик сунул Тане конверт с гербом Магфорда и букет роз, похожий на заснеженный веник. Выполнив свою миссию, купидончик принялся клянчить печенье.

– Опять Пупперов отбиваем? – сухо поинтересовалась Гробыня.

– Не опять, а снова, – заявила Таня, расплачиваясь с купидончиком и выпроваживая его.

Пока Таня распечатывала конверт, Гробыня решительно завладела букетом роз и принялась отряхивать с него снег.

– Не понимаю, Гроттерша, отчего ты все время сидишь без денег? Ты могла бы открыть цветочный магазин. Или пускай уж Пуппер вместо роз присылает тебе дырки от бубликов. Напиши ему: шли, мол, деньги, а цветочки я и туточки куплю. Интересно, он знает, что в твоих карманах, кроме печенья для купидонов, сроду ничего не было?

– Иногда я об этом подумываю. В смысле о деньгах, – грустно сказала Таня.

Гробыня хихикнула. Она подошла к Пажу и небрежно вставила букет между ребер скелета. Потом отошла и полюбовалась результатом.

– Жаль, что глупый Пуппер не присылает цветов в горшках. Они бы дольше стояли. К тому же было бы чем в него швыряться. Да и вообще, Гроттерша, признай, что в розах есть что-то пошлое! На мой вкус, уж лучше хризантемы. Мой папашка вечно натаскивал с кладбища хризантем…

Таню это откровение не слишком удивило. Отец Гробыни работал похоронным агентом и, помимо фамилии, передал дочери специфическое чувство юмора.

Вскрыв конверт, Таня Гроттер отошла с письмом к окну.

«Таня! Мое письмо есть большой секрет! Я тебя умоляю! Никто не должен знать, что оно от меня!» – начинал Пуппер.

Не удержавшись, Таня фыркнула.

«Угу… Сразу видно, что письмо секретное. В магфордском конверте и с букетом роз… Уровень маскировки – двенадцать баллов!» – подумала она.

«Нам необходимо увидеться. Я должен сообщить тебе нечто важное, – продолжал Пуппер. – Сейчас я выпью стакан грога, сяду на метлу и буду лететь всю ночь. Надеюсь, я не превращусь в снежный баба (надеюсь, ты оценила ваш русский humor?). В пять утра я буду ждать тебя в священной рощице. В той рощице, которую ты мне показывала, когда я жил в Тибидохсе.

Твой Гурий».

Внизу письма было пририсовано девять сердечек – четыре на одной строчке и пять на другой. Когда Таня скользнула по ним взглядом, сердечки забились и принялись прыгать по листу. На верхнем сердечке зажглось «ТАНЯ», а на нижнем «ГУРИЙ».

Таня хмыкнула. Она почему-то без доверия относилась к пестрым открыткам, сердечкам, куклам в кружевах, фарфоровым собачкам, корабликам в бутылочках и прочим подобным сувенирам. Ей была как-то ближе спокойная и сдержанная манера Ваньки и его нечастые, зато не дежурные, как у Пуппера, подарки.

Гробыня, наблюдавшая за Таней с кровати, не выдержала мук любопытства.

– Ну и что Пуппер тебе пишет, сиротка? Жениться-то не передумал? – спросила она.

– А тебе какое дело? – огрызнулась Таня.

– Значит, не передумал, раз ты мне хамишь, – удовлетворенно сказала Склепова. – Воображаю себе женатого Пуппера. Сидит такой в растянутых спортивных штанах у зудильника, трескает лапшу и смотрит матч по драконболу. Типа он все еще такой крутой перец, а у самого уже пивное брюшко размером с барабан… А сзади Гроттерша, то есть, пардон, Пупперша, нянчится с его примерными английскими чадами. А обе английские тетки и две дюжины магвокатов от умиления истекают слезами и соплями.

Таня раздраженно взглянула на Гробыню.

– Не нарывайся! – сказала она. – Я ведь тоже могу нарисовать тебе твое будущее.

– Ну давай, рискни, – с некоторым беспокойством разрешила Гробыня.

– Да пожалуйста. Семь раз замужняя мадам Склепофф на четвереньках возвращается с вечеринки, потому что спьяну не сумела даже забраться на пылесос. А сзади идут телохранители ее последнего супруга Шейха Спири и заботливо держат над ползущей по лужам мадам зонтики…

Таня давно уже замечала за собой, что, когда ее задевали за живое, ее острый язычок резал как бритва. Вот и сейчас Таня Гроттер с увлечением рисовала широкими мазками неутешительное будущее «мадам Склепофф», в котором самым безобидным увлечением были мужчины, а самым душевно полезным – выпивка.

Гробыня пожелтела от злости.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация