Таня содрогнулась. До нее постепенно начинало доходить.
– Так они что, мертвяки, что ли? – спросила она
осипшим голосом.
Гурий покачал головой.
– Нет. Они не мертвяки… То есть, конечно, их уже нет в
живых, но это ничего не меняет… На матче они будут живыми. Все они предстанут в
пике своей формы, во всем блеске, в лучший год своей драконбольной карьеры!
– Но как?
– О, Таня, my dear! Я не большой… э-э… специалист… но
существует древний тимпан. Один из самых жутких магических предметов. Он на
время вызывает жителей Потустороннего Мира и выводит их в наш мир. Они будут
материальными, такими же, как мы с тобой, но всего один час – даже на одно
мгновение меньше, чем час. Таков договор с Потусторонним Миром. Так что матч
будет не очень длинным. Зато ты сама увидишь: трибуны будут ломиться от
зрителей. Сборная вечности – это… это… дас ис фантастиш!
Пуппер отчего-то покраснел. Должно быть, никто еще не знал,
что он тайком учил немецкий язык.
– Выиграть у сборной вечности нельзя. Никто этого и не
ждет, – торопливо продолжал он. – Все, что вы должны сделать, это
забить хотя бы один мяч. Перцовый, чихательный, пламягасительный – не имеет
значения какой. Но, поверь, даже и это почти невозможно… Все мячи окажутся в
пасти вашего дракона раньше, чем закончится час.
– А если не забьем?
– На это Бессмертник и рассчитывает. Если вы проиграете
сборной вечности с нулевым счетом, спорткомитет Магщества заявит, что команда
Тибидохса не готова, и отменит матч-реванш. Есть какой-то старинный закон,
который позволяет зарекомендовавшей себя сильной команде, скажем, невидимкам,
отказаться от поединка с более слабой командой, если последний матч был
проигран этой командой с нулевым счетом.
– Вот гады! – задумчиво сказала Таня.
Ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она
была возмущена и презирала Бессмертника и его подлый план. В то же время ей
ужасно хотелось взглянуть на сборную вечности – подумать только, все кумиры, о
которых Дедал Критский и Соловей буквально прожужжали им уши, соберутся на
поле! Должно быть, среди них будет и Фрол Слепой, тот самый, о котором они
столько слышали. Даже проиграть такой команде будет не стыдно.
Пуппер молчал, разглядывая носки своих ботинок.
– И еще… я просто обязан это сказать. Если вы все-таки
забьете, и матч невидимки – Тибидохс состоится, я буду сражаться против вас в
полную силу… Я не могу обмануть ожидания своей страны! – с усилием
выговорил он.
Малютка Гроттер взглянула на замотанного в платки Пуппера,
категорично мерцавшего красным носиком. Чем-то он был похож на Ваньку. Тот тоже
порой становился таким же принципиальным. Да и ветхая желтая майка Валялкина
чем-то напоминала нелепые одежды Гурия. В душе у Тани поднялась теплая волна,
отчасти вызванная странным сегодняшним сном. Вздумай Пуппер обнять ее в этот
момент, она, пожалуй, не стала бы возражать. Просто закрыла бы глаза и
представила, что это Ванька.
– Я в этом не сомневалась. Если бы сражался не в полную
силу – я бы тебя не уважала, – сказала она.
Теперь Тане было уже стыдно, что она могла мысленно
сравнивать Пуппера с Жикиным. Если бы Гурий не говорил все время о любви,
превращаясь в назойливую муху, она бы дружила с ним, как с Ягуном.
Горизонт порозовел. Спохватившись, что ему еще лететь через
океан к тетям, Пуппер засобирался.
– Таня, мне пора. Ты еще подумаешь над моим
предложением? Я имею в виду побег на край земли?
Наваждение мгновенно развеялось. Гурик снова становился
невыносимым. Таня Гроттер хотела прокомментировать это в своей манере, но
Пуппер жалобно округлил глаза.
– О нет, Таня, my dear, я умоляю! Я все понял! Не
говори мне «нет», скажи «я подумаю». У меня останется хоть какая-то
надежда, – попросил он.
Таня хмыкнула.
– Я подумаю, – великодушно повторила она,
размышляя, как мало надо человеку для счастья.
Пуппер просиял.
– Тебя подбросить до Тибидохса? Я на метле! –
предложил он.
В этот момент Гурий походил на лопухоида, который, вчера
получив права, с натужной небрежностью спрашивает у девушки: «Тебя подбросить?
Я на колесах».
Таня хотела ответить «нет», но вспомнила снежное поле и,
пошевелив пальцами в отсыревших ботинках, сказала «да». Тая от счастья, Гурий
заботливо помог ей забраться на метлу и сам вскочил спереди. Сияющий щит Таня
захватила с собой. Оставлять его под дубом показалось ей глупым.
Таня надеялась, что Пуппер сразу полетит к Тибидохсу, но
Гурию хотелось порисоваться. Он стал выписывать в воздухе змейки и входить в
штопор. Таня вынуждена была крепко обхватить его за пояс и стиснуть метлу
коленями.
– Ну как? – спросил Пуппер, выходя из пике у самой
земли.
– Дас ис фантастиш! – насмешливо сказала Таня, в
третий раз стукнувшись носом о его плечо.
Исчерпав весь запас воздушных трюков, воодушевленный Гурий
направил метлу к Тибидохсу и сделал круг над Большой Башней. Демонстрируя свое
искусство, он пролетел совсем низко, едва не коснувшись ногами крыши. Тане
захотелось спрыгнуть и посмотреть царапину на камне, что указывала направление
на Лысую Гору – ту царапину, что когда-то так согревала ей ладонь. Но она могла
раскиснуть, а проявлять слабость при Пуппере ей не хотелось.
– Я замерзла! Хватит! – нетерпеливо крикнула она
Гурию.
Пуппер обернулся, кивнул и послушно стал снижаться,
проносясь в нескольких метрах от темных окон Большой Башни. Неожиданно их
ударило точно ураганным порывом. Пуппер вцепился в метлу, а Таня в Пуппера. Их
несколько раз перевернуло в воздухе, прежде чем Гурий сумел выровнять метлу.
Таня выронила щит, и он, сверкнув точно блестящий пятак, исчез в одной из
отдушин, прокопанных нежитью под Башней. Поклеп упорно боролся с этими ходами,
но взамен засыпанных сразу появлялись новые.
– Проклятье! Ты видела? Нас сглазили! – крикнул
Пуппер.
Таня вспомнила, что, когда их швыряло ураганом, в окне одной
из комнат Жилого Этажа маячило белое лицо с широко распахнутым в беззвучном
крике ртом. Кто-то стоял, вцепившись в подоконник, и следил за ними дикими
глазами.
Лишь гораздо позднее, когда Гурий уже ссадил ее на одном из
балкончиков и умчался к своим английским тетям, у Тани мелькнула мысль, что это
могла быть Пипа. Однако твердой уверенности у нее не было.
* * *
