А Дурнев был уже у себя в кабинете. Здесь он поспешно
щелкнул выключателем и нырнул под письменный стол. Спустя несколько секунд в
комнате появилась Бриджит Магвузер и не спеша начала искать Дурнева. Самый
добрый депутат видел ее подагрические толстые ноги.
– Не прячься, сладкий мой! Умри достойно. К чему все
эти фокусы? Минутой раньше – минутой позже, тебя это все равно не
спасет, – ворковала Бриджит Магвузер.
Ослепленная светом, она не сразу увидела Дурнева и щурилась.
Наконец она боком натолкнулась на стол и стала обходить его.
«Она меня убьет! Спасенья нет!» – понял дядя Герман и быстро
пополз на животе под столешницей. Пущенная наугад искра попала в стул. Стул
качнулся и, упав на ковер, быстро стал покрываться гнилью и мхом.
А Дурнев все полз и полз, ожидая роковой искры. Но Бриджит
Магвузер пока медлила: должно быть, перстень с глушителем еще не остыл от
предыдущего выстрела. Внезапно рука Германа наткнулась на что-то мокрое и
холодное. Лягушачья кожица! Со смутной надеждой Дурнев схватил кожу и, комкая
ее, на четвереньках кинулся на кухню.
Здесь он схватил зажигалку и поспешно поднес ее к лягушачьей
кожице. Он сделал это как раз в тот миг, когда Бриджит Магвузер вбежала на
кухню.
– НЕТ! Не делай этого, не смей! – крикнула она, но
лягушачья кожа уже вспыхнула, точно пропитанная селитрой. Огонь охватил ее.
Дурнев разжал пальцы, боясь обжечься. Секунду спустя кожа уже лежала на
линолиуме горсткой пепла.
– А, проклятье! Этого я не предусмотрела! Срок
магического самосглаза еще не истек! О нет, теперь я навеки останусь лягушкой!
Прошу посмертно считать меня магйором! – корчась, крикнула Бриджит
Магвузер.
Она попыталась напоследок выстрелить в дядю Германа
убийственной искрой, но не успела произнести заклинания. Кольцо соскочило с ее
пальца. Бриджит Магвузер уменьшалась на глазах. С нее спадала одежда. Несколько
секунд спустя на полу замерла уже самая заурядная лягушка. Она не могла
говорить и только маговразумительно квакала. Потом подпрыгнула и забилась под
плиту. На том месте, где она сидела, на полу осталось витое колечко.
Дурнев поднял его и сунул в карман. Он понял, что победил.
Вооружившись длинным ножом, он привязал его к раскладному спиннингу и издали
срезал талисман на рукояти у бунтующей шпаги. В тот миг, когда отрезанный
шнурок отпал, освобожденная шпага радостно распорола мешок и, отрубив головы у
обеих шипящих кобр, прыгнула в ладонь к дяде Герману.
Дурнев надел корону, погрузил ноги в сапоги и, несмотря на
пижаму, ощутил себя самым грозным воякой во всей Москве. Жаль только, его никто
не видел в этот момент, кроме одного дядюшки Сэма, от гнева разбившего
зудильник в секретной лаборатории Магтагона.
* * *
Изматывающие тренировки были для Тани спасением. Она так
уставала, что ни для чего другого у нее просто не оставалось сил. В том числе и
для того, чтобы, страдая по Пупперу, делать глупости. Пару раз случалось, что
посреди ночи она вскакивала с постели. Она испытывала дикое, пронзительное
желание схватить контрабас и в одной ночной рубашке лететь по морозу к Пупперу,
чтобы броситься к нему на шею. Но Таня никуда не летела, а, вспоминая, как мало
времени осталось до утренней тренировки, падала лицом вниз на кровать и
мгновенно проваливалась в сон. Вероятно, в эти самые мгновения Цирцея в Англии
ворожила над своим котлом, недоумевая, как русская девчонка способна
противиться ее магии.
Новости из-за границы приходили самые противоречивые. Журнал
«Сплетни и бредни» утверждал, что Пуппер уже ушел в магвостырь, «Голос из
гроба» – что только собирается. «Безлунный магомолец» твердил, что он влюбился
в симпатичную китаяночку и уже не только краснеет… «А вот это уже по-настоящему
интересно», – добавляла Ритка Шито-Крыто, которая, собственно, одна и
выписывала все эти журнальчики и магзетки. Всех, однако, превзошел
«Лопухоид-таймс», запустивший утку, что в магвостырь ушла тетя Пуппера.
«А вот это уже навряд ли! Едва ли она доставит нам эту
маленькую детскую радость!» – отреагировала Пипа, чемоданы которой захламляли
уже не только комнату, но и большую часть этажа. Произошло это после того, как
дядя Герман ухитрился обнаружить в магическом справочнике рекламное заклинание
фирмы «Грифонсервис. Доставка багажа транспортными грифонами на любые
расстояния».
Теперь Пипа требовала от папули, чтобы он как-нибудь
исхитрился и провел в Тибидохс Интернет. Дурнев был не против, однако Поклеп с
Сарданапалом сопротивлялись. Сарданапал утверждал, что ему пока вполне хватает
зудильника. Поклеп же заявлял: «У нас уже есть Купидонет и никаких других сетей
я не потерплю! Только через мой труп!»
«Так за чем дело стало? Через труп так через труп!» –
бурчала Пипа, правда, только когда Поклепа рядом не было. При завуче у нее
хватало ума помалкивать, иначе в стенах Тибидохса могло бы стать одним
призраком больше.
Как-то вечером, когда Таня, едва живая от усталости,
вернулась с тренировки и протирала отсыревший контрабас сухой тряпкой, в стекло
забарабанил один из представителей сети Купидонет – толстощекий, измазанный
шоколадом карапуз.
– Я не буду открывать! Это от Пуппера! –
воскликнула Таня. Отпрянув от окна, она прижалась спиной к стене. Сердце у нее
билось, точно хотело выскочить и в одиночестве улететь в Магфорд.
– Не-а, не от Пуппера, – сказала Пипа. –
Английские купидоны в валенках не летают и сигареты не стреляют. Английские
купидоны хорошие мальчики, эдакие маленькие лорды. «Да, мэм. Нет, сэр. Не
будете ли столь любезны презентовать мне конфетку? Сэнк ю за подкрепление
ослабленных сил!» И потом, разве Гурик прислал бы письмо без цветов? Да он бы
скорее удавился!
Открыв окно, Таня убедилась, что Пипа права. Пуппер
действительно не имел к купидону никакого отношения, поскольку купидон был от
Гробыни.
«Привет, Гроттерша! – писала Гробыня.
Как ты там, не сглазил тебя кто-нибудь? Смотри береги себя.
Ты еще пригодишься Тибидохсу, чтоб он почаще в истории влипал. У меня все
нормально, во всяком случае, насколько это возможно в моем положении.
Живу у родителей, они с меня пылинки сдувают. Папашка сильно
продвинулся: распределяет участки на кладбище. Оградки, скамеечки, обелиски,
венки – все тоже идет через нашу контору. Хочешь работать – плати. Не хочешь –
твои оградки нарушают эстетику кладбища, а венки создают пожарную опасность –
так что вали отсюда.
