XXIII
Со стороны площади немцы атаковали почти одновременно с ударом по левому флангу. Вражеские пулеметы без остановки били из дома напротив, прикрывая наступавших. Трассеры расчерчивали пространство площади вдоль и поперек.
Неясные отсветы нарушали монолитную непроглядность темноты, вгрызались в нее, рвали на клочья. В этих прорехах высвечивались силуэты двигавшихся по площади немцев. И тогда их настигали пули, выпущенные штрафниками.
На правом фланге бой вдруг разгорелся с новой силой. Это совместно вступили в схватку бойцы второго и третьего взводов штрафной роты. Под покровом ночи через мост сумели переправиться штрафники младшего лейтенанта Мартынова и противотанковый взвод, приданный командованием полка штрафной роте для усиления атакующих действий на южном берегу.
Пэтээровцы сумели переправить на плацдарм не только несколько ящиков трофейных «фаустпатронов», но и два 45-миллиметровых орудия. Их расчеты с ходу были поставлены на прямую наводку и вступили в бой на правом фланге. Их появление в темноте стало полной неожиданностью для немцев.
Все эти действия оказались возможными благодаря самоотверженной работе полковых саперов. Не дожидаясь, пока на мост опустится спасительный покров ночи, под плотным перекрестным огнем фашистов, бивших по мосту с пристрелянных позиций крыш и верхних этажей окрестных зданий, саперы крепили гулявшие над каналом балки, сколачивали настилы, способные выдержать не только людей и лафет артиллерийского орудия, но и тяжелую бронетехнику.
XXIV
Воспользовавшись растерянностью врага, артиллеристы произвели несколько точных выстрелов. Использовали фугасные и осколочные снаряды, а также картечь. С их помощью сумели подавить в жилых домах напротив несколько пулеметных точек, которые сдерживали развитие атак взвода Настасенко.
Здание заволокло дымом. Внутри вспыхнул пожар, который стал быстро распространяться вверх по деревянным лестничным пролетам и балкам потолочных перекрытий. Вскоре языки пламени уже вырывались из оконных проемов верхних этажей. В зловеще-багровых, ярких отсветах, которыми огонь разгонял ночную темноту, было видно, как из-под черепицы на крыше сочится красноватый густой дым.
Из маленького квадратного окошка в чердачном фронтоне вырвался длинный язык пламени и следом вывалился охваченный огнем человек. Он пролетел вниз с отчаянным, душераздирающим криком, который едва не заглушил грохот стрельбы, и шмякнулся на мостовую перед домом у самого края тротуарной бровки, по которой с винтовками наперевес бежали бойцы штрафной роты.
Под крышей, над самым чердаком, из которого выпал горящий немец, что-то ухнуло, и вверх взметнуло несколько черепиц, обнажив скелетообразный остов стропил.
Штрафники тут же воспользовались успешными результатами стрельбы расчетов «сорокапяток». Сразу две группы из взводов Настасенко и Мартынова бросились на штурм охваченного огнем и дымом дома. Они без промедления преодолели полотно мощеной улицы и, прижимаясь к стенам, стали охватывать здание по периметру.
Несколько бойцов, используя спины товарищей в качестве лестниц, ловко взбирались к оконным проемам, расположенным высоко над цоколем здания. Предварительно внутрь летели гранаты и пули коротких очередей, а следом без промедления в зловещей задымленной утробе исчезали сами бойцы.
Гранатами забрасывали и окошки полуподвальных помещений, выходивших на улицу. Приглушенная трескотня беспорядочной винтовочной и автоматной стрельбы выплеснулась наружу из дворов. Судя по стремительно нараставшему ее шуму, в глубине домов разгорался нешуточный бой.
XXV
Прямой эффект ночной атаки штрафников второго и третьего взводов тут же почувствовали на себе аникинцы. Напор наступления фашистов со стороны площади моментально стих.
– Слышите, товарищ старший лейтенант? – полушепотом проговорил Липатов, на секунду застыв возле угла обугленного подоконника, развороченного «фаустпатроном» до кирпичного мяса.
В резко поредевшей плотности винтовочных выстрелов с той стороны площади раздавались истошные, хлесткие, словно щелканье кнутов, выкрики.
– Похоже на команды командиров… – вслух предположил Аникин.
Неясные силуэты, подстегиваемые кнутами команд, стали пятиться, отползая и отходя в дальний полумрак, в котором белесым пятном выделялась тумба, обклеенная афишами и листовками.
Аникин оказался прав. Вражеские командиры стали отводить своих солдат с площади и перемещать свои подразделения с этого участка в квартал, располагавшийся по соседству, именно туда, где полыхал объятый пламенем дом и бойцы Настасенко и Мартынова успешно оттесняли врага от набережной в глубь района. Уже не в первый раз Андрей убеждался, что действовали фашисты очень согласованно, даже в условиях ночного боя в черте плотных застроек городских жилых кварталов. Как правило, достигалось это благодаря тотальному обеспечению радиостанциями даже небольших подразделений и групп. В этом пункте штрафники, особенно во время форсирования канала и в первую ночь обороны плацдарма, всерьез проигрывали врагу. Положение изменилось лишь наутро, когда через укрепленный саперами мост вместе с несколькими артиллерийскими расчетами ЗИСов на южный берег переправились радисты стрелкового полка и артдивизиона. Они должны были войти в состав штурмовых групп, которые создавались на основе трех взводов штрафной роты, с приданными им бойцами противотанкового взвода стрелкового батальона и артиллерийскими расчетами 45– и 76-миллиметровых орудий.
XXVI
В кромешном хаосе ночного боя за железнодорожную станцию Аникин и его подчиненные узнавали об изменениях в ситуации только с помощью собственных глаз и ушей. Где бегом, а где на пузе, Аникин, его замкомвзвода, командиры отделений оценивали обстановку на гранях переднего края обороны, где было жарче всего – по фронту, перед площадью, и на левом фланге, со стороны железной дороги и набережной.
Правый край позиций взвода, упиравшийся в выход на мост, немцы держали под постоянным плотным огнем пристрелянных минометов и пулеметов. Дважды Андрей отправлял посыльного в сторону Настасенко, чтобы уточнить обстановку на правом фланге, к тому же в составе второго взвода работал ротный радист, который держал связь с северным берегом. Оба раза посыльный, функции которого исполнил раненный накануне новичок Тучин, сумел вернуться со свежими вестями – о переправе через мост артиллеристов и о начале атаки на правом фланге.
Оба раза солдат чудом избегал вражеских пуль и осколков, а во второй заход привел с собой четверых пэтээровцев из противотанкового взвода. Кроме своих ружей за спиной и запасных ящиков с патронами каждый тащил в охапке по несколько трофейных «фаустпатронов». Тучин тоже был навьючен, прижимая здоровой рукой к груди два гранатомета и холщовую немецкую сумку с торчащими из нее деревянными рукоятками немецких гранат.
По позициям первого взвода, окопавшегося в здании железнодорожной станции, продолжала вести огонь пулеметная точка. Она размещалась за мешками с песком неподалеку от цоколя многоэтажного дома, выступавшего углом. От афишной тумбы ее отделяла мостовая улицы, выходившей на площадь и смотревшей в сторону центральной части города.
