На краткий миг Ваньке захотелось схватить
пылесос и улететь, не дожидаясь Бейбарсова. Что это за дуэль, когда один
рискует гораздо больше, а другого эта ситуация абсолютно устраивает? Совесть не
то, что не пинает его кожаным сапогом, но даже деликатно не покашливает в
сторонке.
Стекло, к которому Ванька прижимался лбом,
запотело от дыхания. Указательным пальцем Ванька осторожно вывел на нем «ТАНЯ»,
и это стало его единственным и главным ответом самому себе. Он идет на это ради
Тани. Если авантюра с упырями единственный способ избавить ее от Бейбарсова, то
пусть все так и будет.
Ванька решительно отвернулся от окна и
отправился в ванную.
Тангро сладко дремал на краю раковины, свесив
хвост в воду. Вид у дракончика был умиротворенный. Дорожки копоти на стенах,
потолке и даже на зеркале доказывали, что днем, пока Ванька спал, он не терял
времени даром и наматывал круги.
– Мы с тобой два плота, связанные веревкой.
Нас то разбрасывает, то вновь сталкивает бортами. Единственное, чего течение не
может, – разлучить нас, – сказал Ванька.
Тангро приподнял голову и с интересом
прислушался к звучанию его голоса.
«Какой это я плот? Ты о чем, хозяин?» –
спрашивал он всем своим видом.
– Это я не тебе! – сказал ему Ванька.
В последние недели Ванька часто разговаривал с
Таней, хотя ее не было рядом. Ему казалось, что она слышит его. Даже касается
пальцами его лица. Такая вот милая любовная шизофрения, которая иногда заканчивается
счастливым браком, а иногда смирительной рубахой, уколами и жилистыми
санитарами со взглядом сторожевых собак.
Ванька забрался в душ. Долго, едва ли не
четверть часа, стоял под струей, вначале под теплой, а затем, все чаще меняя
душ на контрастный, почти под ледяной. Тело, поначалу поджимавшееся, под конец
раззадорилось и пульсировало теплом.
Тангро дважды залетал к нему. Ванька направлял
на него струю. В полном восторге дракончик всплескивал крыльями и, увертываясь,
врезался в кафельные стены.
Уже выходя из ванной, он услышал в дверь стук
и, завернувшись в полотенце, открыл. На пороге стоял Бейбарсов.
– Что так долго? Из-под кровати
вылезал? – спросил он.
Ванька молча повернулся, поймал Тангро,
которому вновь захотелось поиграть с Бейбарсовым в «я и мой шашлычок», и, сунув
его под мышку, отправился одеваться. Он не видел смысла напоминать Бейбарсову,
что они договаривались на более позднее время. Нетерпение – один из наиболее
явных недостатков некромагов. С часами они дружат лишь когда надо срочно приготовить
зелье. В остальное время часы для них – круглая тикалка с цифрами.
– Ты тощий, но довольно мускулистый. В одежде
ты похож на скелет значительно больше, – сказал ему вслед
Бейбарсов. – Интересно, кто бы кого уложил, если без магии?
– Я бы тебе руки с ногами местами переставил,
если бы без магии, – сказал Ванька уверенно.
Жизнь в лесной сторожке, когда сам валишь лес
и раза так по два в месяц освобождаешь из чужого капкана взрослого самца рыси,
винящего во всех своих несчастьях именно тебя, многому способна научить.
Никакой физкультурный зал и работа с железом этого не заменят.
Глеб не стал это оспаривать, лишь пожал
плечами.
– У некромагов «если бы» не котируется, –
устало сказал он и уставился на подоконник. Там на газете лежал бутерброд,
который Ванька, перед тем как отправиться в душ, успел приготовить себе на
ужин.
– Что это за сооружение? – спросил
Бейбарсов подозрительно.
«Сооружение» состояло из разрезанного вдоль
батона хлеба, покрытого щедрым слоем печеночного паштета. На печеночный паштет
уложен слой холодца и ломоть копченого мяса. Венчали конструкцию кусок соленого
сала и половина соленого огурца.
– Изначально рецепт позаимствован у датчан. У
них это называется «ужин ветеринара». Все точно по рецепту, кроме сала и
огурца. Это уже мое добавление, – пояснил Ванька.
Бейбарсов кивнул.
– И тебе это нравится?
– Допустим. А что? – с вызовом спросил
Ванька.
– Да ничего. Странное совпадение. Наша
старушка тоже любила готовить нечто подобное. Только вместо сала у нее были обезьяньи
глаза, вместо холодца змеиный жир ну и всякое другое по мелочи. Называлось это,
если мне не изменяет память, «завтрак некромага».
Ванька слушал вполуха, без интереса.
Прихрамывающая на все извилины ведьма волновала его мало. У него появилось
желание как можно быстрее все закончить. Неприятные дела надо делать быстро и
резко. Так быстро и так резко, чтобы не осталось времени на страх и волнение.
Бейбарсов ждал его, нетерпеливо покачивая
ногой. На этот раз он больше не отворачивался, однако Ваньке показалось, что на
его щеке, у скулы, выделяется полоска телесного грима.
– Вставай! Пошли! – сказал Ванька.
– Пылесос не бери! – насмешливо заявил
Бейбарсов, заметив, что Ванька потянулся к пылесосу. – Тут недалеко. Мы
поедем на бешеной коробке.
– На чем на чем?
– Скоро увидишь. Ты готов или нет?
Шнурки Ваньке пришлось завязывать уже в лифте.
Лишь когда из-за поворота вынырнула желтая разболтанная «Газель» и Бейбарсов
поднял руку, Ванька понял, что бешеной коробкой Глеб называл маршрутку.
Ваньку удивило, что в такой час маршрутки еще
ходили. Он протиснулся в «Газель» первым и сел. Глеб же остался у дверей,
нелепо и неудобно подпрыгивая, когда машина подскакивала на колдобинах.
– У тебя деньги есть? А то у меня что-то
ничего не брякает, – спросил он, шаря в карманах.
Отыскал два рубля и печальными, как у щенка,
глазами уставился на одинокую монетку.
«Зачем он это делает? А ведь, пожалуй, даже
где-то искренне. Странная дуэль!» – подумал Ванька.
Во внезапно проявившейся гиперчестности
Бейбарсова ему мнилось осознанное глумление. Слишком хорошо Ваньке было
известно, что при минимальном желании Глеб мог бы расплатиться с водителем
любым обрывком бумаги.
– Ну! – нетерпеливо дрогнул ладонью
Бейбарсов.
Ванька вытащил горсть мелочи. Шевеля губами,
Глеб стал терпеливо складывать рубли, причем для верности пересчитал два раза и
лишь после передал шоферу.
– На папэрты сабырали, да? – шофер, не
глядя, небрежно бросил звякнувшую мелочь в пластиковое донышко отрезанной
бутылки.
Мелочь в бутылке перестала греметь. Водитель
подозрительно принюхался к запаху жженого пластика. Он не понял еще, что вся
мелочь в бутылке спеклась в единый слиток. Это открытие ожидало его, похоже,
только на конечной остановке.
