«Ну вот. Когда некромаг старается поступить
порядочно, получается хуже, чем если бы он изначально стремился сделать все
плохо. Но все же лучше так, чем никак», – подумал Ванька.
Бейбарсов удовлетворенно сел напротив Ваньки и
сложил руки на коленях. «Газель», в которой, кроме Ваньки и Глеба, не было ни
единого пассажира, неслась в белых клочьях снега невесть куда.
Кавказец-водитель гнал так, будто катастрофически опаздывал на собственные
похороны. Передачи он переключал с хрустом, словно передергивал винтовочный
затвор. Вот уж точно бешеная коробка. Зрелище было сюрреалистическое. А тут еще
этот внезапный, ничем не обусловленный снегопад. Дворники неритмично дергались
под тяжестью налипшего на них снега.
Неслась маршрутка долго. Бейбарсов сидел
напротив Ваньки, изредка, когда маршрутка прыгала, касаясь его острым коленом.
«Глупо как-то… Едем убивать друг друга, а
злости нет. Хотя это у меня нет. У него-то, наверное, есть», – подумал
Ванька, поглядывая искоса на отрешенно-расслабленного Бейбарсова. Под свитером
у Ваньки шевелился Тангро, не пожелавший остаться один в номере.
Глеб, щурясь, всмотрелся в снегопад.
– Нам здесь! Останови! – сказал он
властно.
Водитель нажал на тормоз так резко, будто
тормозил сквозь днище машины об асфальт. Ваньку бросило на Бейбарсова, да и сам
водитель едва не вышиб лбом лобовое стекло. Маршрутку занесло и ткнуло в
сугроб. Водитель, отойдя от шока, принялся ругать пассажиров, которые не
предупреждают заранее. Видно, он затормозил неожиданно для себя, подчинившись
стальной воле Бейбарсова, и теперь пытался обосновать собственный поступок. И,
как всегда случается у людей, которые стремятся себя оправдать, ему это вполне
удалось.
Ванька вышел вслед за Глебом. Маршрутка
газанула, выбираясь из сугроба, сдала назад, развернулась и умчалась. Сквозь
запотевшее стекло мелькнуло раздраженное лицо водителя. Ванька почувствовал,
что кавказец сам не понял, что занесло его на окраину города, где он, возможно,
и сам никогда не был. Остановив бешеную коробку, Бейбарсов, как истинный
некромаг, даже не потрудился посмотреть ее номер и фактически насильно заставил
водителя везти их сюда, расплатившись за это горстью мелочи.
Они стояли в полной темноте. От невидимой луны
сквозь убегающую марлю снежного неба пробивалось желтоватое шевелящееся пятно.
Слева ощущалась большая, белая, закованная льдом равнина Онежского озера.
Справа тянулось несколько длинных двухэтажных домов.
Снег продолжал валить. Бейбарсов огляделся,
пытаясь сообразить, как пройти к домам. Не найдя дороги, он пожал плечами и
зашагал по рытвинам, по щиколотку утопая в снегу. Ванька брел за ним. Ботинки
быстро набивались снегом. Они пока не промокли, но в голенищах уже ощущалась
назойливая пудра, по мере таяния стекавшая все ниже.
Бейбарсов в его легких туфлях должен был
набрать гораздо больше снега, однако его это, как видно, не тревожило. Быстро,
широкими шагами он шел по сугробам, держась направления точно между двумя
соседствующими домами.
– Упыри-то откопаются в такой мороз? –
спросил Ванька.
– Для тебя откопаются. Не переживай,
пожалуйста! – ласково пообещал Глеб.
Ваньке ответ не понравился. Он сосредоточился
и стал поспешно вспоминать все, что они проходили об упырях и способах борьбы с
ними. Помнил он, как оказалось, немного и самое разрозненное. Парочка
нестабильно работающих заклинаний, вроде Фердыщус малокровус , несколько
толчковых техник выдвижения глазного зуба у упырей вида gemafilio vulgaris и
какие-то совсем смутные уже техники визуального раздвоения, которые эффективно
работали разве только у мага уровня Сарданапала или Медузии Горгоновой.
Единственным приятным исключением был верный Искрис
фронтис . Но после него потерявший энергию перстень несколько секунд
перезаряжался, уподобляя мага сброшенному с седла драгуну, стоящему перед
толпой мрачных врагов, в которых он только что пальнул, с разряженным
пистолетом.
В Тибидохсе на нежитеведении Ванька работал
против упырей совсем недолго, занятия два, да и то это были упыри ослабленные,
заранее замороженные бдительным оком Медузии. Куда больше времени они возились
с вампирами, как более европейской разновидностью кровососущей нежити.
Казалось бы, упырь и вампир одно и то же, но
это только на первый взгляд.
Если вампиры при большом воображении могут
быть причислены к элите нежити, то упыри – примитивные вырожденцы, своего рода
гемоглобиновые алкоголики. Их жизненная философия вполне вписывается в трехчленную
схему: «Убей – выпей – спи!»
Разница между упырем и вампиром примерно такая
же, как между берсерком с ласковым прозвищем Гуннар Кровавый Топор, который,
наглотавшись сушеных мухоморов, нетерпеливо рычит на носу ладьи, прыжком лосося
готовясь ворваться в гущу врага, и мушкетером на службе у короля Франции. Об
элегантности спорить не будем, а вот с кем опаснее встретиться в бою можно еще
поспорить.
Вампиры любят черную кожу, синие тени под
глазами, высокие сапоги и готический стиль. Перед нападением они долго
гипнотизируют добычу взглядом, отдавая предпочтение полнокровным девушкам со
здоровым румянцем и богатой фантазией. Их укус в шею элегантен и ненавязчив.
Если добыча некрасиво завизжит или станет размахивать руками, эстетствующий
вампир непременно потеряет аппетит и удалится, угрюмо урча и часто оглядываясь.
Некоторые вампиры при этом будут бормотать, что они так не играют.
Вампиры большие привереды и гурманы. Вампира,
предпочитающего, скажем, вторую положительную с отрицательным резусом,
непременно вывернет от первой. От третьей же группы он вообще мгновенно
отправится в гробик, предварительно мелко порвав членский билет общества
В.А.М.П.И.Р. с личной подписью дяди Германа, его бессменного председателя.
Упыри устроены проще. Кто перед ними: поэтическая
девушка, полнокровный культурист или спившийся бомж – им совершенно
безразлично. Их грызет вечный и неутолимый голод. При случае они пьют кровь
даже у собак, коров и лошадей. Гипнотическому взгляду, которого у них нет,
упыри предпочитают боксерскую двойку в голову с последующим добивом ногой.
Многие носят с собой холодное и огнестрельное оружие.
– Когда имеешь дело с упырем, лучше осинового
кола наука ничего еще не придумала. Можно при случае и кулачком. Только бить
надо аккуратно, чтоб об зубы не пораниться, – вспомнил Ванька утверждение
Гуни Гломова.
Гломов – этот величайший практик мордобойного
членовредительства – рассуждал не понаслышке. Все маги, постоянно проживающие
на Лысой Горе, в обязательном порядке проходили вакцинацию против упырей, мавок
и вампиров. Однократный укол давал защиту на три месяца. Двукратный с
интервалом в три недели – на всю жизнь.
