Таня жадно взглянула на нее. Она надеялась
услышать от Склеповой что-то еще про Ваньку, однако мысль Гробыни уже
пронеслась дальше. Она осой носилась вокруг Гуни, зорко оценивая его
достоинства и недостатки.
– В Гломе, в отличие от Пинаймушкина и Гуси
Покера, нет ни капли самолюбования! Да и пресса, если разобраться, тоже нет!
Он, когда в зеркало случайно заглядывает, сам удивляется, кто это там
отразился! Я отвечаю! У меня на такие вещи глаз-алмаз! – Гробыня
хихикнула.
– Что, серьезно?
– Говорю тебе, что отвечаю! Гуня так устроен,
что ничего постороннего вокруг себя не замечает. У него взгляд, как подзорная
труба. Различает только маленький кусок пространства, зато подробно, и в этом
куске у него я!.. Ну разве не ценно? Ай! Что ты делаешь, больной?
Склепова гневно уставилась на гнома, случайно
уколовшего ее булавкой.
– Вы вертитесь! Я так отказываюсь
работать! – пискляво пожаловался гном.
– Ты уже два часа как отказываешься работать!
Закругляйся! Ты утыкал меня булавками как чудовище Франкенштейна! –
брякнула Гробыня.
Гном отскочил. Как регулярно происходило с
гномами в минуты обид, щеки у него стали раздуваться, голова пухнуть, уши
пунцоветь, а сам гном отрываться от пола. Умная Гробыня поспешно сменила гнев
на милость.
– Ну все-все! Упакуй мне мои слова в коробочку
– я беру их назад! – сказала она, ласково касаясь плеча портного. – У
тебя же все уже готово? Сможешь закончить без меня? Я же знаю, ты гений! Я с
негениями не связываюсь.
Гном, помедлив, кивнул. Он еще дулся, но ноги
уже не отделялись от пола, а уши из пунцовых стали умеренно розовыми. Таня
поняла, что сражение выиграно.
Гробыня наскоро договорилась с гномом, что он
пришлет платье завтра утром, переоделась и за локоть потянула Таню к ледяному
лазу.
Назад они возвращались в сумерках. В
подворотнях уже кучковались подозрительные тени. Круглая луна выкатывалась
из-за туч, точно подглядывающий глаз с бельмом. Где-то в сизом лесочке за
болотом, в густой снежной сини выл волк. В его вое смутно проскакивало что-то
узнаваемо человечье.
Кто-то решительно встал у них на пути.
– Девушки! Не остановитесь на минутку?
Разговор есть!
Гробыня не глядя отмахнулась. Это был вышедший
на охоту мертвяк, а с ними не заговаривают.
Лишь рухнув на диван в гостиной у Гробыни,
Таня ощутила себя уютно и безопасно. Утробные звуки улицы остались снаружи.
– А где будет свадьба? – спросила Таня.
– Ты не поверишь. В Москве, – ответила
Склепова со смешком.
– Почему?
– А где еще? В Тибидохсе слишком пафосно.
Всякие Гуги придут в париках, Медузия будет сверкать глазищами, а Недолеченная
Дама заботливо поправлять мужу кинжальчики… Нет, такой свадьбы я не перенесу.
– А если на Лысой Горе?
Гробыня фыркнула.
– И ты туда же? На Лысой Горе все Гуня рвался
отмечать. Для него свадьба без драки – даром потраченное время. Ну я, понятно,
его притормозила. Для меня Лысая Гора – это слишком брутально. Сама выходи
замуж на Лысой Горе! Я – пас! Ты хоть обряд знаешь?
– Нет.
– Оно и видно. Я подумала, пусть лучше нас зарегистрирует
сонная тетка в лопухоидном загсе, чем тут припадочный ведьмак, приплясывая,
будет водить нас вокруг костра с осиновыми дровами, а потом перережет горло
волку и обрызгает нас его кровью.
– Неужели все так гадко?
– А ты как хотела? «Объявляю вас мужем и
женой? Топайте в гражданскую ячейку общества и чтоб все было культурно?»
– И светлые маги так? – усомнилась Таня.
– У светлых магов суть та же, только чуть
помягче, размытая такая. Вместо собаки то ли птица, то ли рыба. Причем они
покрывают ее тряпочкой, чтоб не видно было, кого в жертву приносят. Типа что не
видно, того нет! – Склепова нервно расхохоталась.
Гибко, как пантера, она вспрыгнула на диван,
легла животом на его спинку и заглянула Тане в лицо. Совсем близко Таня увидела
ее кошачьи, вкрадчивые, разного размера и цвета глаза.
– Да ты, видно, еще не врубилась, Гротти, в
какие игры мы играем. Что темные маги, что светлые – одинаковая декорация.
Всякие битвы между нами – это битвы зла со злом. Без исключений. Тот, кто
позволил себе забыть об этом, – тот уже одурачен.
Гробыня облизала губы, а потом вдруг сердито и
быстро, точно мстя ему за что-то, куснула диван.
– Я тут на этой Лысой Горе на таких уродов
конченых насмотрелась, что хоть стекло жуй и ртутью из градусников запивай.
Темные маги – это уроды явные и неприкрытые. У каждого на лбу написано: «Стою
пять дырок от бублика, но сдачи не даю». А белые маги – это уроды с вывертом.
Вроде как маскируются, а сами в помойке на метр глубже сидят. Темные маги хоть
кончиком носа иногда из помойки выныривают свежего воздуха глотнуть, а эти
вообще никогда.
Таня встала. Разговор ей не нравился.
Существуют темы, которых надо избегать, потому что обсуждение их само по себе
тупиково. За обсуждением и выводом должны следовать какие-то исправляющие
действия. Если же действий нет, то пустая болтовня становится вдвойне
преступной. Раньше-то многие поступки были неосознанными, а теперь получается,
что и этой отговорки нет.
– А в Москве где праздновать будете? Москва
большая, – спросила Таня.
Продолжая лежать на животе и вжиматься щекой в
спинку дивана, Склепова сказала половинкой рта:
– Понятия не имею где.
Таня не поверила, что такое возможно.
– Как это?
– Я себя знаю. Сама бы я никогда не
определилась. Мне бы все казалось не то, убого, нелепо, смешно. А раз так, то
лучше поручить дело тому, кто заведомо сделает все неправильно. Тогда я
морально всегда найду оправдание, почему все сорвалось, а сама буду как бы не
виновата. А раз не виновата, то и моральное самобичевание отменяется. Не знаю, понимаешь
ты меня или я слишком путано все объяснила? – Гробыня почти просительно
взглянула на Таню.
Таня заверила, что понимает. Она и сама
нередко прибегала к подобному методу. Переложение ответственности – любимейшая
из внутренних женских игр, конкурирующая разве только с игрой в «какая я
несчастная».
Хотя торжественных событий в жизни у Тани было
мало, она интуитивно ощущала, что праздники нельзя готовить. Они тогда
обязательно сорвутся. С другой стороны, если их совсем не готовить – они
сорвутся вдвойне. Поэтому лучше все же подготовиться, но слегка, еле-еле,
двумя-тремя штрихами. Такое вложение эмоциональных усилий самое правильное.
– И кому ты поручила? – спросила Таня с
живым интересом.
