До гостиницы было ходу не больше километра. Роман, покуривая, прошел уже большую часть пути, ничего примечательного по дороге не обнаружив, как вдруг какая-то возня в темной подворотне привлекла его внимание.
Возня сопровождалась невнятными и сердитыми восклицаниями.
– Ну чего ж ты такая упрямая, дура? – подойдя ближе, услышал Роман чей-то хриплый мужской голос.
Голос был очень нетрезв и агрессивен.
– А я вам говорю, оставьте меня в покое, – прозвенел возмущением женский голосок.
– Да пойдем со мной, – настаивал все тот же нетрезвый мужской голос. – Я тебе такие чудеса покажу, обалдеешь, я тебе говорю…
– Немедленно отпустите меня!
– Да ты че, не понимаешь? Ты думаешь, я капусты пожалею? Да ты купаться в ней будешь…
– Да брось ты ее, Колян, пошли… – вмешался третий голос, тоже мужской и тоже нетрезвый. Хотя алкоголя в нем было граммов на пятьсот меньше, чем в первом. – Мало тебе телок на причале? Только свистни – сотня набежит. Пошли, брось ты ее…
– Погоди, Леха! Ты че, не понимаешь, в натуре? Я на нее запал… Сча все будет путем!
Роман стоял в трех шагах от беседующих и видел картинку вполне отчетливо, несмотря на классическую темень, царившую в подворотне.
Два амбала, плечистые, рукастые, щекастые, зажали в угол девушку. Из-за их бугристых спин Роман не имел возможности разглядеть пленницу. Видел только блестящие белки глаз и острую челку над ними. Но и того, что он видел, ему хватило, чтобы понять, насколько остро она нуждается в помощи.
Предварительные выводы он сделал мгновенно. Парни явно корабельного происхождения. Матросы-работяги. Поддали от души и жаждут продолжения банкета. Тому, которого звали Коляном, по какой-то труднообъяснимой причине понравилась девушка. И похоже, понравилась крепко. И хотя его чуть более трезвый друг Леха вполне разумно предлагал оставить строптивицу и двинуться на поиски более сговорчивых подружек, Колян, как он сам выразился, «запал» и во что бы то ни стало хотел добиться взаимности от объекта своей бычьей страсти.
Объект же, как показал лексический и интонационный анализ его слов, упорно не желал следовать за Коляном вопреки обещанной им щедрости и желанию показать какие-то «чудеса». Следовательно, объект никак не мог принадлежать к контингенту ночных бабочек, ибо не в привычках последних отказываться от подарков и манкировать своими прямыми обязанностями в самое что ни на есть рабочее время.
Более того, объект производил впечатление интеллигентной девушки, попавшей в лапы хулиганов, – и эта романтическая ситуация приятно взволновала Романа, уже не чаявшего дождаться чего-то подобного.
Оставалось непонятным одно: что делает интеллигентная девушка одна в этот поздний час на улице, полной неожиданностей?
Но этот вопрос Роман решил выяснить чуть позже. А пока было самое время вмешаться, поскольку Колян, потеряв терпение, ухватил свою жертву за талию и уже куда-то волок, не обращая внимания на ее слабое, хоть и ожесточенное, сопротивление.
– Вам помощь не требуется, господа? – спросил Роман, тронув пальцем Коляна за каменное плечо.
– Чего-о? – тяжело оборачиваясь и не выпуская добычи, проревел тот.
– Помощь, говорю, может, нужна? – стоя перед ним неподвижно, повторил Роман.
– Да ты кто такой, твою мать?! – рявкнул Колян, убедившись на всякий случай, что это не наряд милиции и не группа серьезных ребят, приятелей девушки.
– Слышь, м-мужик, иди-ка ты куда шел, – предложил, заикаясь, более миролюбивый Леха.
– Я готов принять ваше предложение, – согласился Роман. – Но только при одном условии: вы отпускаете девушку, извиняетесь и быстренько ретируетесь в любом удобном для вас направлении.
– Чего?! – снова заревел Колян, уже более внимательно взглядывая на незнакомца.
Перед ним стоял стройный мужчина средних лет, худощавый, гладко выбритый, щегольски причесанный, в куртке из лакированной тонкой кожи, в белоснежной сорочке, в тщательно выглаженных брюках – одним словом, самый что ни на есть мажор. Такие типы действовали на Колянов и им подобных примерно так же, как кошки действуют на собак. И реакция Коляна, несколько приторможенная алкоголем, начала наконец проявляться в полном соответствии с природой.
– Вали отсюда, козел! – придерживая девушку за кисть своей лапищей, развернул он широкую грудь на Романа. – А то я тебя в асфальт закатаю.
– В самом деле, не связывайтесь с ними, – подала наконец голос девушка. – Вы же видите, какие они…
– Но не могу же я вас оставить одну в этой сложной ситуации, – возразил Роман. – Ведь, насколько я понял, вам с ними не по пути…
– Да я сама как-нибудь справлюсь, – самоотверженно заявила девушка, тщетно пытаясь выдрать тонкую кисть из намертво зажатого «краба» Коляна.
– Сомневаюсь, сударыня.
– Че тут за базары такие?! – возмутился потерявший терпение Колян.
Ему стало обидно. Вроде он тут главный и самый крутой, а эти двое щебечут, как будто его и рядом нет. Это уж было слишком.
– А ну вали отсюда! – рявкнул Колян. – Я тебе говорю, ты, урод!
Он наставил толстенный указательный палец левой руки на Романа, для устрашения оттопырив и все остальные. Зря он это сделал, зря…
Одним легким движением Роман перехватил мизинец и легонько его заломил. Так, чтобы и не сломать совсем, но чтобы и боль была чувствительной даже для сильно пьяного человека.
– Ё-о!.. – охнул Колян и от неожиданности выпустил пленницу.
Девушка отскочила на пару шагов, но поле битвы не покинула. Потирая кисть, она с интересом принялась наблюдать, чем закончится неравная схватка. А может, хотела помочь Роману. Все-таки полтора на два – это лучше, чем двое против одного.
– Говорил же, давайте по-хорошему, – скучно заметил Роман, жестко придерживая мизинец.
– Пусти, падла! – выдохнул Колян, убедившись, что освободиться от захвата не получится.
– Только при том условии, что ты не будешь махать руками, – сказал Роман. – Обещаешь вести себя хорошо?
Он все еще надеялся, что ему не придется пускать в ход свое умение отключать людей. Все-таки парни ничего сверхплохого не сделали. Ну, пристали к девушке по пьяной лавочке – с кем не бывает? И если бы они проявили благоразумие, Роман не стал бы украшать улицу парой безобразно лежащих тел.
Неизвестно, как повел бы себя дальше Колян, до которого что-то медленно начало доходить, если бы в дело не вмешался Леха. Огромный парняга килограммов под сто двадцать весом, он не успевал в силу темперамента и отуманенного алкоголем мозга уследить за диалогом и сменой событий. Но тут его словно прорвало, и он решительно полез отбивать друга от супостата.
– Ах ты, х-хад! – выдохнул Леха.
При этом он богатырски развернулся и по широкой, как взмах косы, траектории пустил свой громадный кулак в Романа, намереваясь пришибить его на месте, аки клопа поганого.
