Или пустить в ход пистолет?
Из переулка позади кафе вдруг выехал микрофургон и покатил навстречу Роману, догоняя мужчин.
«Вот оно, – понял Роман. – Они хотят запихнуть меня в фургон».
Кем они могли быть?
Людьми Кирша?
Возможно. Дубинин хоть и кремень, но все же человек.
Или представители Франсуа? Тогда получалось, что Романа вычислили. Как? Он знал, что нигде не прокололся. Значит, знали его внешность. От кого?
Вопрос.
Впрочем, вопросы потом. Сейчас надо было подумать о том, чтобы не оказаться пленником фургона.
Небрежным жестом Роман завел руку за спину, под свободно выпущенную летнюю рубашку, и нащупал рукоять пистолета. Он был на боевом взводе, Роман как передернул затвор ночью, так и не менял его положения. Крохин – слишком опасный сосед, чтобы расслабляться хотя бы на минуту.
До столкновения с мужчинами оставалось пять шагов.
Машина уже почти догнала их.
Роман сдвинул флажок предохранителя.
Слегка потянул ствол, чтобы он не застрял в последнюю секунду.
Ну что же, давайте поиграем!
Взвизгнули тормоза.
– Эй, Клод, как дела? – закричал, высунувшись из окна фургона, лохматый, до глаз заросший щетиной парень.
Идущие навстречу Роману мужчины остановились, заулыбались.
– Да все в порядке, Жюль, – ответил тот, что шел ближе к бровке. – Как ты? Где был?
– Отвозили мотор в починку, – сообщил Жюль. – Сказали, через неделю будет как новенький.
Роман, не выпуская из ладони рукоять пистолета, прошел между фургоном и теми, кого он едва не принял за нападавших.
Клод посторонился, пропуская его, и подошел вплотную к кабине.
– Сколько возьмут? – услышал Роман.
– Сказали, расчет после всей работы, – отвечал Жюль. – А механик сказал готовить сотни три, не меньше. Но это ничего. Мне надо в море выходить, никаких денег не жалко…
Роман выдохнул, медленно вытащил руку из-за спины.
Чуть не начал стрелять в мирных рыбаков.
На ходу посмотрел на часы.
Ровно пять.
Двери «Жемчужины» были прямо перед ним.
Марсель, 16.45
Виктор набрал длинный код и долго ждал, когда на том конце снимут трубку.
Это была очень надежная связь. Вероятность того, что кто-нибудь сумеет вскрыть ее, равнялась одному шансу на миллиард.
Но все-таки на том конце медлили, подвергая звонок дополнительной обработке.
Наконец гудок прервался.
– Слушаю, – послышался голос, обезличенный до неузнаваемости специальной аппаратурой.
– Все идет по плану, – доложил Виктор. – Думаю, не позднее чем послезавтра я выйду на объект.
Его собеседник немного помолчал. Он привык обдумывать каждое слово, ибо тот, кто много лет стоит у власти, понимает, как никто, цену слову.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Эти сроки нас устраивают. Но не позднее чем послезавтра.
– Я ручаюсь, – сказал Виктор.
Снова короткая пауза.
– Не забудьте уничтожить всю найденную информацию, – напомнил собеседник Виктора.
– Я помню.
– Хорошо. Работайте.
Разговор прервался.
Виктор спрятал телефон в карман.
– Все в порядке? – спросила Анна.
– Да, – ответил он.
Они сидели на тенистой террасе ресторана, смотрели в играющее веселой волной море и время от времени обменивались короткими фразами.
– Все-таки надо было проследить за русским, – сказала после долгого молчания Анна.
– Не надо, – покачал головой Виктор. – Это только все испортило бы.
– Ты так уверен в нем?
Виктор повертел в руке стакан с дайкири, не отхлебнув, поставил его на стол.
– Уверен. Он лучший из всех, кого я знаю. А знаю я очень многих.
Анна протянула тонкую сильную руку, погладила его по щеке.
– Но ты слишком много поставил на него.
– Да, – улыбнулся Виктор, мягко перехватывая ее руку. – Он мой джокер.
– Джокер не всегда приносит удачу.
– Это правда, – согласился Виктор. – Но на сей раз он ее принесет.
– Посмотрим, – вздохнула Анна.
Виктор только улыбнулся в ответ.
Москва, ГРУ, 18.50
– Разрешите, товарищ генерал? – спросил Дубинин.
Слепцов поднял голову от бумаг.
– Заходите.
Он с надеждой посмотрел на помощника.
– Ну, есть новости?
– Если вы о Морозове, то пока нет, товарищ генерал.
– Кто бы сомневался, – проворчал Слепцов.
Он отодвинул папку и с усилием распрямился. Казалось, шитые золотом погоны давят на него, как пудовые гири. И хотя он всячески бодрился, возраст вылезал наружу, как плесень из гнилого дерева.
– Этот Кирш, – сказал он, с отвращением глядя на телефон, – просто замучил меня. Подай ему Морозова, и все тут. И слышать не хочет, что тот не выходит на связь. Как будто ему неизвестно, что у агента бывают форс-мажорные обстоятельства.
Дубинин не верил своим ушам. Слепцов защищал капитана Морозова, своего ненавистного подчиненного, который, как он считал, спит и видит, как бы с треском удалить его в отставку!
Но виду не подал. Тут не угадаешь, в какую сторону ветер подует. Сегодня Слепцову угодно говорить одно, завтра другое. Сегодня у них с Морозовым общие интересы, а завтра все может кардинально измениться. У начальства, как известно, свои капризы, и лучше им не подыгрывать. Целее будешь.
– Вы по какому вопросу, подполковник? – спросил Слепцов.
– Вообще-то по этому, товарищ генерал.
– Вы же сказали, новостей нет.
– Так точно. Но есть одно соображение.
– Выкладывайте.
Слепцов заинтересованно посмотрел на Дубинина. Он знал, что его помощник пустого не скажет, и если у него появилось «соображение», то это наверняка что-то стоящее.
– Я думаю, надо дать Киршу какую-то минимальную информацию, – сказал Дубинин. – Тогда он отстанет от нас, по крайней мере, на ближайшие сутки.
– То есть? Что за минимальная информация?
– Можно сказать, что Морозов не покидал пределы Европы. Но его задание не позволяет ему делиться подробностями даже со своим начальством…
