Глава 8
Домой я заявилась голодная и злая. Споткнувшись о
бесконечные узлы и коробки, добралась до кухни и грустно осмотрела пейзаж.
Похоже, баба Клава, Ванька и Марина устроились тут прочно и надолго. Наша
аккуратная красивая кухня выглядела как кошмар. Плита заляпана жирными
потеками, на конфорке испускает миазмы кастрюля со щами. Мойка полна грязной
посуды, на столе валяется расческа, в которой торчат пучки сальных седых волос,
и повсюду разбросаны тряпки, отвратительные, грязные останки колготок,
наволочек и нижнего белья.
У нас на «пищеблоке» командует Томочка, сковородки с плиты
она снимает при помощи хорошеньких красных стеганых рукавичек, крошки со стола
стряхивает щеточкой…
Я собрала двумя пальцами неаппетитные куски ткани и швырнула
их в помойку, а кастрюлю выставила на балкон. Стало легче дышать.
В кухню влетел Ванька.
– Возьми расческу и отнеси бабушке, – велела я.
– Пошла она в жопу, – радостно заявил детсадовец.
– Кто? – решила уточнить я. – Бабушка или расческа?
– Обе, – ответил милый ребенок, распахнул холодильник,
вытащил «Докторскую» колбасу, только что купленную мною в магазине, откусил
прямо от батона, потом схватил расческу и, заорав: – Бабка, какого х… дрянь
разбросала, – унесся в глубь квартиры.
Честно говоря, я на секунду растерялась, но потом
решительным шагом направилась в коридор. Сейчас попробую объяснить Маринке, как
следует воспитывать сына. Мой порыв остановил телефонный звонок. В полном
озлоблении я схватила трубку и рявкнула:
– Что надо?!
– Будьте любезны Виолу Ленинидовну, – прожурчал
интеллигентный голос.
– Слушаю, – сбавила я тон.
– Вас беспокоит Олеся Константиновна, не могли бы вы завтра
подъехать в издательство?
Сердце обвалилось в пятки. Так, они передумали и решили не
печатать мою книгу.
– Да, конечно, – залепетала я, – во сколько?
– Вам удобно в час?
Совершенно нет, потому что я собиралась с утра податься в
это Медвякино.
– Да, очень, прямо замечательно.
– Тогда жду, – коротко ответила Олеся Константиновна и
отсоединилась.
На следующий день около полудня я стояла в магазине,
погрузившись в глубокие раздумья. Неудобно являться к этой Олесе Константиновне
с пустыми руками. Что же купить? Коробку конфет? Но они все какие-то маленькие,
жалкие, еще подумает, что я жадина. Торт? Слишком традиционно, без выдумки.
Наверное, лучше цветы.
Я выскочила на улицу и уставилась на витрину, где
красовались букеты. Мама родная, ну и цены! Меньше пятисот рублей не найти. И
потом, вдруг у нее аллергия? Решено, беру торт. Наверное, в издательстве много
служащих, ну не понравится ей презент, угостит коллег!
Сжимая картонную коробочку с «Марикой», я поскреблась в
филенку.
– Да-да, – раздалось изнутри. Я втиснулась в дверь.
– Здравствуйте.
– Добрый день, – приветливо, но без улыбки ответила Олеся
Константиновна, – проходите, садитесь.
Ее соседка, противная молодая девчонка, вновь сделала вид,
что не замечает меня.
Я протянула редакторше коробочку.
– Вот, от всей души.
– Спасибо, – вежливо сказала женщина, – очень приятно.
Она поставила подарок на широкий подоконник. Я увидела там
еще четыре коробки, перевязанные бечевкой, и подавила тяжелый вздох. Все-таки
следовало принести цветы.
– У нас диатез начнется, – буркнула гадкая девица, не
отрывая глаз от компьютера, – покроемся пятнами и прыщами.
– Нам нужно решить ряд проблем, – заявила Олеся
Константиновна.
Я сжалась в комок и попыталась унять дрожь в коленях. Вот
сейчас последует продолжение: «Забирай рукопись и проваливай».
– Во-первых, псевдоним. Я глупо удивилась:
– Что?
– Псевдоним, имя, которое будет стоять на обложке.
– Какой?
– Вашей книги.
Внезапно на моем лице сама по себе возникла идиотская
ухмылка. Неужели и правда собрались напечатать!
– Вы знаете, что такое псевдоним?
– Нет, то есть да, конечно, пожалуйста! Ох боюсь, Олеся
Константиновна сочтет меня клинической идиоткой.
– У вас есть пожелания?
– Да нет, никаких, любое имя, какое вам хочется!
– А вам?
– Все равно.
Олеся Константиновна побарабанила пальцами по столешнице.
– Ладно. Если не ошибаюсь, вашу героиню зовут Арина?
– Да.
– Давайте поставим на обложку Арина Виолова. Как, нравится?
Жуть! Даже Виола Тараканова намного лучше, но, если я начну
сейчас спорить, Олеся Константиновна разозлится и передумает печатать мой
детективчик. Нет, с ней надо во всем соглашаться.
– Великолепно! Потрясающе, изумительно! Всю жизнь мечтала
быть именно Ариной Виоловой.
– Отлично, переходим к следующему вопросу, вот ваши деньги,
пожалуйста, распишитесь.
Я уставилась на тощенькую стопочку сторублевок.
– Это мне?
– Вам. Прочитайте договор.
В моих руках оказалось два листочка, заполненных непонятными
фразами. Не глядя, я подмахнула бумажки.
– Теперь название.
– «Чужая кровь».
– Не пойдет.
– Почему?
– На обратной дороге задержитесь у лотка и поймете, завтра
жду несколько вариантов наименования.
– Хорошо.
– До свидания.
– До свидания, – эхом отозвалась я и, кланяясь, словно
китайский придворный, стала спиной двигаться в сторону двери.
– Виола Ленинидовна!
Я подскочила от ужаса. Господи, она передумала, сейчас
заявит: «А впрочем, забудьте обо всем, забирайте рукопись и вон отсюда!»
– Вы оставили деньги.
