– Хорошо, вези ее ко мне домой, там дети. Здесь ведь не
оставить.
Обрадованная Рита, забыв сказать «спасибо», ринулась к
двери, волоча за собой хныкающую Алису.
– А дальше что? – поторопила я Зою. Та наморщила нос:
– Ничего! Сменилась я в десять, до дома добралась к полудню,
Милена сказала, что около одиннадцати Рита приехала и забрала девочку. Дочка
еще поинтересовалась: «Вы куда?» А Ритка ответила: «К матери ее сейчас отвезу».
На улице вовсю бушевала зима. Было темно, холодно и влажно.
Такое ощущение, что на дворе не ноябрь, а Крещение или ветреный февраль. Погода
прямо сошла с ума. Осенью морозит, а перед Новым годом пойдет дождь. Наверное,
человек, без устали совершенствующий технику, нарушил что-то… Хотя, когда мне
начинают говорить про резко изменившиеся погодные условия, про то, что зима раньше
была зимой, я всегда вспоминаю А.С. Пушкина: «В тот год осенняя погода стояла
долго на дворе, зимы ждала, ждала природа, снег выпал только в январе, на
третье в ночь».
Меня эти стихи утешают, значит, и нашим предкам казалось,
что погода портится, и вовсе не научно-технический прогресс тому виной.
Не успела я войти домой и дошлепать до ванной, как на меня
налетел Ленинид.
– Все носишься неизвестно где! Изождался весь!
– Я тебе нужна?
– Иди кухню мой!
Я заткнула раковину пробкой, надо постирать колготки, а то
завтра не в чем идти, и ответила Лениниду:
– Зачем? У нас полный порядок!
– Вниз ступай, к Маринке, там прибраться требуется.
– Еще чего! – возмутилась я. – Это еще с какой стати!
– Так все, – гордо пояснил папенька, – закончили ремонтик.
– Уже?!
– Делов-то! Проводку проложить, потолок побелить да обои
нашлепать. Осталось лишь полы в порядок привести, иди мой кухню.
– И не подумаю!
– Вилка, – грозно заявил папенька, – я не могу начать паркет
делать, пока в кухне грязь.
– Вот Маринка с бабой Клавой из гостей вернутся и отмоют
сами. Кстати, обещали только на три дня отъехать, а уже неделя прошла. Нет! Не
хочу и не буду у них убирать!
– Тьфу, – обозлился Ленинид, – между прочим, я с работы
отпросился только до пятницы, могу не успеть.
– Нет, я не поломойка для Маринки!
– Не спорьте, – улыбнулась Томочка, – ты, Ленинид, отстань
от Вилки, она целый день бегает и очень устает. Где ведро с тряпками? Внизу?
Я посмотрела на Тамарочку. Бледная, с синяками под глазами
от недосыпания, подруга готова была грудью лечь на амбразуру, избавив меня от
хлопот. Стало стыдно.
– Иди лучше посмотри телик, – буркнула я, – небось Никитка
опять всю ночь проплачет, сама уберу!
Глава 21
Кухня сверкала. Ленинид с приятелем постарались на славу.
Потолок радовал белизной, стены нежно-розовыми обоями, в углу ждал своего часа
свернутый в трубку новый линолеум. Собственно говоря, работы тут было немного.
Протереть кафель, окно, привести в порядок кухонные шкафчики с плитой и вымыть
пол. Я, ворча, принялась за работу.
– Вот ни за что не стану лезть внутрь шкафов и эти пятна
жира отскребать не буду! Маринка с бабой Клавой в жуткой грязи живут! Смою
только капли от побелки.
– И то верно, – сжалился надо мной Ленинид. Я принялась
орудовать тряпкой, добралась до плиты и удивилась:
– Она новая?
– Да, – гордо сообщил папенька, – только что поставил.
– Это с какой стати? – закричала я. – Чем же вода, хлынувшая
с потолка, могла повредить железной плите? Ну Маринка, вот пройда! Не
растерялась! Все поменять решила! Ты где деньги взял? Ни фига себе! «Индезит».
Да она жутких тысяч стоит.
– Не бери в голову, – хихикнул Ленинид, – даром досталась.
– Врешь!
– Эх, доча, – укоризненно покачал головой папашка, – не
ласковая ты с отцом, даже грубая! У нас Вовка Рогов сына женил, да так удачно!
На богатой! Жуткими деньжищами его сват ворочает!
– При чем тут плита!!! – взорвалась я. – Вовка Рогов,
сыночек его, свадьба… Нечего мне мозги пудрить! Где деньги на «Индезит» взял?
– Вечно ты торопишься, – вздохнул папашка, – не дослушала
ведь! Вовкиному сыну с женой ее родители квартиру к бракосочетанию подарили.
Там этот «Индезит» стоял, только девчонка визг подняла, ремонт захотела и
технику всю от «Бош». Ну и поволокли плиту, совсем, между прочим, новую, на
помойку. А Вовке жаль стало, он «Индезит» в гараж прибрал, на всякий случай! Я
как на Маринкину «Электу» глянул, прям расстроился. Черная вся, две конфорки не
работают. Как она, думаю, на ней готовит? Легче на костре суп сварить! Ну и
забрал у Вовки «Индезит», за две бутылки! Жалко бабу! Одна, с дитем, без
мужика!
Я яростно размахивала шваброй. Жалко бабу! Кругом все такие
добрые, одна Вилка злая. Мне ничуть, ну ни капельки не хочется помогать
Маринке. Она отвратительная мать, ленивая грязнуля…
– Ну доча, – примирительно забубнил Ленинид, – не дуйся,
давай чайку сгоношим! Поставь-ка чайник.
Я схватила монстра, бывшего когда-то красным, а теперь
превратившегося в черное, закопченное чудовище, и отвернула кран с холодной
водой. Эх, не зря от Маринки Рымниной убегают все мужики. Поглядят на грязную
квартиру, попробуют отвратительную еду и хватают ноги в руки. Уж пусть простят
меня лица противоположного пола, но они ближе к животному миру, чем мы,
женщины. Любого парня можно приручить, как мартышку, путем нажатия на
естественные потребности: вкусный ужин, чистая постель, любовь да ласка. И
упаси вас бог начать критиковать избранника, мигом окажетесь за бортом семейной
лодки. Вот мы, женщины, готовы терпеть неудобства, но мужчины нет.
