Книга Крейсерова соната, страница 18. Автор книги Александр Проханов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Крейсерова соната»

Cтраница 18

Модельер изумлялся со стороны, не умея скрыть восхищенной улыбки. Счастливчик, выполняя его режиссерский замысел, добился высшего артистического воплощения. Сам, без наущения, придумал чашу с водой, в которой растворил медицинскую морскую соль. Сам объявил сбор пожертвований, напоминавший древний русский обычай. Он заслуживал самых высших похвал. Внезапно Модельер увидел, как сквозь толпу смятенных, стенающих женщин прорвалась одна, рыжеволосая, с черной лентой, стягивающей огненный пук.

– Лжец!.. Убийца!.. – она рвалась к Президенту.

Другая женщина, вдова шифровальщика, старалась ее удержать:

– Нинель, не надо, Нинель!..

Но Нинель пробилась к стоящему на коленях Счастливчику, расширила свои яростно-зеленые, рысьи глаза, уставила ему в лоб острый, указующий перст, продолжала выкрикивать:

– Ты лжец, паяц!.. Погубил наших мальчиков!.. Оставил их на съедение рыбам!.. Знаю твою страшную тайну!.. Погибнешь!..

Президент отшатнулся, с ужасом выронил чашу. Колечки и сережки покатились по полу. Счастливчик стал страшно бледен, с синеватым отливом утопленника. На впалой щеке его вдруг обнаружилось фиолетово-зеленое трупное пятно.

– Охрана!.. – возопил Модельер. Несколько дюжих молодцов, разрезая толпу, расшвыривая вдов и сирот, устремились к Президенту. Схватили рыжую женщину. Заламывали ей за спину руки, выволакивали из зала.

А та зло озиралась на Президента, плевала в него, безумно выкрикивала:

– Людоед!.. Мальчиков наших заживо съел!..

Ее уволокли, и казалось, ее появление было наваждением. И уже входили в зал с рокочущими песнопениями облаченные в ризы священники. Несли пылающие свечи, уложив на шитую золотую парчу свои тяжелые великолепные бороды. Окруженный клиром, величаво ступал Патриарх в золотой митре, сиявшей как нимб. Черный лицом, с выпуклыми эфиопскими белками и алым языком, весь усыпанный алмазами, напоминал ослепительную люстру. Все кланялись, подходили под благословение. И первым, кого он облобызал отеческим утешительным целованием, щекотнув кольчатой черной бородкой, был Президент, уже поднявшийся с колен, с непросохшими, искренними слезами сострадания.

Обильно подымался к потолку сладкий кадильный дым. Трепетало в руках множество тонких поминальных свечек. Мэр и Плинтус держали по свече, кланяясь навстречу серебряному кадилу, в котором багровел маленький жаркий угль. Патриарх перемежал старославянские и эфиопские слова, мягко вплетал в богослужение строки из пушкинского «Ориона» – «Нас было много на челне…». Молился за души усопших воинов, посылая свою молитву в Царствие Небесное, где уже обретались погибшие моряки.

Поминальная служба транслировалась по телевидению. Граждане огромной страны плакали и скорбели о безвременной гибели своих сыновей. Электронные табло на площадях, на фасадах, на лобовых частях несущихся тепловозов, в подземных станциях метро, в кабинетах правительства, в роскошных дворцах богачей и утлых квартирах бедняков – рейтингомеры – указывали повышение популярности Президента на целых два пункта. Драгоценно, словно вышитое золотой нитью, на фасаде отеля мерцало число – «81». И уже мчались во все концы порхающие вереницы неутомимых юмористов и смехачей, посланных Модельером в русские дали, чтобы отвлечь народ от страшной беды, умягчить сжатые в камень сердца, заставить улыбнуться искусанные губы.

Над «Рэдисон-Славянской», выталкивая из штанов задорные кудряшки дыма, пролетал модный юморист, репетируя смешной этюд о русском мужичке-дурачке. Следом, издавая выхлопные трески, поспевал пухленький одессит с лысоватой головенкой и лягушачьими лапками, рассказывая самому себе уморительный анекдотец. Топливом, с помощью которого они перемещались по воздуху, служил их собственный юмор. Его неполное сгорание слегка ухудшало экологическую ситуацию в городе, окисляло церковные купола и кресты, зато увеличивало число умиравших от смеха. Юмористы летели клином как журавли.

Ангел с голубыми крыльями, прижимая к груди бездыханного Плужникова, пролетел над седым океаном, где клубилась темная буря. Над рыжей тундрой, где уже замерзали озера. Над золотыми туманными лесами, которые стояли, словно сияющие торжественные иконостасы. Влетел в дымное облако, застывшее над Москвой, сквозь которое мерцали неясные вспышки, мутно белели дома. Сложил за спиной острые крылья и кинулся вниз, стараясь не задеть пышные кресты собора, перекрестья проводов, чугунную резную ограду. Вращая крыльями как пропеллерами, остановился в воздухе, подымая вихри палой листвы. Не касаясь земли, поставил Плужникова на краю тротуара, на углу Остоженки и Пречистенки, где тесно слиплись, вязко текли машины сквозь узкие горловины, валила темная толпа, скапливаясь у красных светофоров, огромная белогрудая женщина на рекламе освежала бритые подмышки флаконом с дезодорантом, и над ней возвышался тяжелый, пластмассово-белый собор, накрытый золотыми ребристыми тюбетейками. Ангел оставил моряка у перехода, где наезженный, черно-липкий асфальт был заштрихован грязно-белой краской с раздавленным в плоскость пакетом из-под дешевого вина. Убедился, что моряк стоит на негнущихся ногах и не падает под колеса. Ринулся ввысь, задержавшись на мгновение среди кустистых крестов собора. Канул в тумане, слегка удивив подвыпившего бомжа, который то одним, то другим глазом пытался получше рассмотреть диковинную голубую птицу, мелькнувшую в темных ветвях.

И Плужников остался, недвижный, негнущийся, в изорванной робе подводника, в грязных сандалиях, с обгорелым лицом, на котором кровавая короста ожогов смешалась с загустевшей эмульсией. Был глух, слеп и нем. Опаленные глаза были залиты ядовитым рассолом, уши закупорены каменной пробкой пепла, губы спеклись, словно по ним прошлись автогеном.

В нем остановился и застыл страшный удар, превратив живое тело в чугунную отливку. Без чувств, без мыслей, без памяти, он стоял на краю тротуара, словно изваяние, и лишь несколько живых алых клеток слабо пульсировали в глубине мертвого памятника.

Люди скапливались у перехода, когда им в глаза светила красная сердитая ягода светофора. Окружали Плужникова, теснили его. Большинство не обращали внимания. Иные с изумлением оглядывали его измызганное одеяние. Какая-то нервная дамочка брезгливо шарахнулась, зажимая нос: «Живодер, что ли, или из канализации вылез?» Какой-то сердитый мужик толкнул его: «Разуй глаза! Что уперся как столб!» Какой-то едкий господин в красивом плаще отступил на шаг: «Нажрутся, наваляются в луже, а потом в народ лезут!» Толпа скапливалась, давилась, раздраженно поглядывала на бесконечные лимузины. Как только в глазнице светофора загоралась зеленая сочная ягода, все разом сбегали на черно-белую «зебру» перехода, толкая друг друга. А Плужников оставался стоять, словно ноги его привинтили к тротуару болтами.

Подле него, остановленная красным сигналом, задержалась молодая женщина, неприметно одетая, в берете на светлых кудряшках, в поношенной кофте и длинной суконной юбке на худеньком теле, с кожаной почтовой сумкой через плечо, в которой лежали стопки писем, кипы телеграмм, несколько бандеролей. Женщина работала письмоношей, захватила на почте очередную порцию посланий и торопилась по окрестным дворам и улочкам, забегая в полутемные подъезды, засовывая корреспонденцию в железные ящики. Она ждала, когда на противоположной стороне погаснет красное, зловещее око и раскроется зеленое, радостное. Люди скапливались, теснили ее, и она оказалась бок о бок с высоким, грязно одетым человеком, от которого пахло так, как пахнет из раскрытых зловонных люков, где гуляет железный сквозняк. Она машинально отступила, нетерпеливо ожидая, когда прервется сверкающий вал машин и можно будет шагнуть на «зебру», убежать вперед от неопрятного тупого бродяги. Люди дружно пошли, и она собиралась шагнуть. Но вдруг заметила желтый лист, прицепившийся к взлохмаченным, опаленным волосам человека, и его лицо, в котором, среди синяков и царапин, застыло нечто ужасное, не присутствующее здесь, среди толчеи и блеска, звенящих и рокочущих звуков, а занесенное сюда из другого, жуткого мира, быть может, из преисподней.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация