– Соедини меня с Фрэнком Нили из Риверсайда. Я буду ждать у
аппарата.
В разговоре Мейсон поведал Нили о том, что появились новые
факты и в свете этого неразумно сейчас даже обсуждать вопрос о компенсации.
– Ладно, – рассмеялся Нили. – Я оставляю все на ваше
усмотрение, господин адвокат, и не скажу этим киноакулам ничего, даже если они
спросят у меня, который час. Вообще-то я здесь ни при чем.
– Вы – мой партнер, – возразил Мейсон. – Вы защищали в суде
Эвелин Багби, за что вам причитается гонорар.
– Полагаете, дело выглядит настолько перспективным?
– Ну, трудно сказать, – честно признался Мейсон. – Однако,
вполне возможно, мы напали на след, который в конечном счете приведет нас к
тому, что Эвелин будет выплачена солидная компенсация – по справедливости.
– Что ж, надеюсь на это. Девушка нуждается в деньгах, –
ответил Нили. – Но, видимо, вам известны какие-то законы, которых не знаю я.
Пусть меня черти заберут, если я понимаю, каким образом вы сможете приписать
Айрин Кейт злой умысел – всем известно, что она подмахнула заявление с
обвинением в воровстве по указке помощника окружного шерифа.
– Я знаю те же законы, что и вы, – ответил Мейсон. – Но я
так долго занимаюсь адвокатской практикой, что успел уразуметь: сначала надо
собрать все факты, а уж затем применять законы.
– Постараюсь запомнить эту мысль.
Мейсон рассмеялся.
– Понадобится много времени, чтобы понять ее по-настоящему.
В учебниках этого нет. Я буду держать вас в курсе происходящего.
Он повесил трубку, уселся в свое кресло, заложил руки за
голову и погрузился в размышления. Спустя какое-то время закурил сигарету. Раз
за разом прокручивая в голове ситуацию, Мейсон старался рассмотреть ее со всех
сторон, не упуская ни одной, самой неожиданной точки зрения.
Послышался стук в дверь. В кабинет вошла Герти.
– К вам Айрин Кейт. Говорит, что должна кое-что объяснить.
Личное.
– Она одна? – спросил Мейсон, включая скрытый магнитофон.
Герти кивнула.
– Впусти ее, – Мейсон раздавил в пепельнице окурок. – И
знаешь что, Герти…
– Да, мистер Мейсон, слушаю.
– Если через несколько минут припрется Мервин Олдрич и
заявит, что он должен встретиться здесь с Айрин Кейт, скажи ему, что у меня важная
встреча и я велел никого не впускать.
Герти кивнула.
– То же относится и ко всем остальным, – продолжил Мейсон. –
Предполагаю, беседа с дамой, которая, возможно, почувствовала слабые угрызения
совести и проявила первичные признаки раскаяния, затянется, и на этот раз я
хочу быть уверен, что это возвращение на стезю добродетели не будет прервано
типом, у которого на месте совести нечто другое. Мысль ясна?
Герти улыбнулась и повернулась к двери.
На этот раз манеры вошедшей в контору Мейсона Айрин Кейт разительно
отличались от тех, что она продемонстрировала в прошлый раз. Кейт была
холодно-отстраненной и надменной, что указывало на наличие тщательно
разработанного плана.
– Здравствуйте, мистер Мейсон, – сказала она, подходя
поближе и протягивая руку для пожатия. – Мне очень жаль, что все так
получилось.
Мейсон вскинул брови.
– Я говорю по поводу Мерва. Мервина Олдрича. Вы понимаете?
– А что с ним? – невинно осведомился Мейсон.
– У него совсем иной способ смотреть на вещи, любую ситуацию
он обдирает до голой схемы, устраняя из нее всякий человеческий компонент.
– Да вы садитесь, – предложил адвокат.
– Мистер Мейсон, я хочу сделать что-нибудь для этой девушки.
– Ничего нового я вам не сообщу, – сказал Перри, не сводя
глаз с ее туфель из кожи аллигатора. – Лучше мне было бы пообщаться с вашим
адвокатом.
Айрин удобно расположилась в кресле для клиентов, забросив
ногу на ногу. Улыбнувшись собеседнику, она спросила:
– Но почему? Вы боитесь меня, мистер Мейсон?
– Нет. Но сейчас ситуация выглядит более сложной, чем
казалась мне вначале… У вас все же должен быть адвокат!
– Нет у меня адвоката. Я сама прекрасно справляюсь со своими
делами. Конечно, я найму его, если у меня начнутся настоящие неприятности.
– У вас начались настоящие неприятности.
Теперь уже Айрин Кейт подняла брови.
– Я полагаю, что должен честно и прямо сообщить вам, мисс
Кейт: с момента нашей предыдущей встречи я обнаружил определенные факты, знание
которых позволит Эвелин Багби выдвинуть обвинение в умышленном сговоре,
приведшем к необоснованному аресту и заключению.
– Какие ужасные вещи вы говорите!
– Говорю то, что есть.
– И против кого же будут направлены эти обвинения?
– Надо думать, против того, кто написал заявление в полицию.
– О! Если уж речь зашла о формальностях, – произнесла мисс
Кейт с улыбкой, – то я подписала заявление по совету официальных лиц. Помощник
окружного шерифа сказал мне, чтобы я это сделала. Фактически он надиктовал
текст заявления, подсунул его мне и сказал: «Распишитесь вот здесь». Я и
расписалась.
Мейсон кивнул. Айрин продолжила:
– Кажется, тут все ясно, мистер Мейсон. Это полностью
исключает всякие разговоры о преднамеренном злом умысле, не так ли?
Адвокат заметил:
– Вы необычайно хорошо и полно информированы относительно
привлечения вас к ответственности за злонамеренное преследование…
– Да, – засмеялась она, – я знаю закон.
– Вот как!
– Я консультировалась со своим адвокатом по этому вопросу.
– Ясно, – сухо сказал Мейсон.
– А мне не кажется, что вам все ясно. Обычно я нанимаю
адвокатов, чтобы они объясняли мне законы. Что же касается принятия решений, то
я считаю, что моя интуиция посоветует гораздо лучше, чем мой адвокат. С помощью
этой самой интуиции я зарабатываю больше денег, чем он – с помощью своих
знаний.
– Но деньги – еще не показатель, – возразил Мейсон.
– А по-моему, это чертовски хороший критерий.
– Финансовый успех зависит от многих факторов. У человека
может быть инициатива, мастерство, умение, и тем не менее дела его могут пойти
насмарку. Во всяком финансовом успехе есть элемент везения.
– Это точно, мистер Мейсон. Я счастлива слышать это из ваших
уст. У меня больше инициативы, мастерства и умения, чем у моего адвоката, и я
рискую в гораздо большей степени, чем он это себе позволяет. И до сих пор мне
везло.
