Мейсон завел мотор и включил фары. Их яркий свет осветил
асфальт лишь под колесами, дальше дорогу застилала серая пелена дождя.
Адвокат проехал мимо полицейских. «Дворники» его машины,
хоть и двигались с метрономической размеренностью и на максимально возможной
скорости, все же не справлялись с потоком, захлестывавшим ветровое стекло. Лило
так, что казалось – разверзлись хляби небесные.
Оба автомобиля медленно катили по горной дороге, пока не
достигли вершины, где свернули на Малхолланд-драйв. Когда они проехали еще
несколько ярдов, огни, горевшие на фасаде ресторана «Горная корона», окрасили
капли дождя в голубое и красное.
Мейсон припарковал машину неподалеку от входа. Эвелин,
объехав дом, поставила свою колымагу на стоянке, отведенной для машин
обслуживающего персонала.
Вбежав в ресторан с парадного входа, Мейсон чуть не сбил с
ног Джо Падену.
– Привет, Джо! – сказал адвокат. – Погода в самый раз для
уток и прочих водоплавающих.
– Ненавижу слякоть! – сердито отозвался Падена. – Что бы
этому дождю зарядить часиков этак с двух ночи и заткнуться где-нибудь в
десять-одиннадцать утра? Так ведь нет же! Он начинается в шесть, семь, восемь,
девять часов и льет беспрерывно, пока Джо Падена не закроет свою лавочку. И
утром, глядишь, снова ярко светит солнышко, на небе ни облачка. А всю нашу еду
хоть выбрасывай. Сегодня я собирался подать свое фирменное блюдо – жареную
говядину на ребрышках. Хочешь узнать, что у нас завтра будет на ленч? Скажу.
Холодная жареная говядина. А послезавтра – мясной салат с той же самой
говядиной. В такие вечера, как этот, уйма продуктов пропадает зря. И выручки,
считай, никакой. Когда льет дождь, никто не ездит по этим дорогам.
– Да, плохо, – посочувствовал Мейсон.
В ресторан через боковую дверь вошли Эвелин Багби и Делла
Стрит. Джо Падена выразительно посмотрел на часы.
– Она опоздала, – сказал Мейсон, – но винить в этом следует
меня. Как тут у нее получается?
– Неплохо. Сегодня днем Эвелин очень хорошо работала.
Симпатичная девушка. Знает, как нужно улыбаться, чтобы получить хорошие чаевые.
У нас ведь как? Будешь улыбаться шире, чем следует, начнут приставать.
Поскупишься на улыбку, останутся недовольны. А клиенту ведь надо угодить.
Поэтому я не устаю повторять своим девчонкам: следите за собой и за клиентами.
Пока гости свеженькие, не давайте себе и секунды отдыха. Пусть видят, что вы
страшно озабочены. К женщинам не пристают, если они заняты делом. А вот когда
гости выпьют, размякнут, можете сбавить темп. Пусть все останутся довольны –
это повышает доходы заведения и чаевые официантов… Нет, как ни крути, Эвелин –
девушка славная.
Мейсон бросил взгляд в сторону Деллы и Эвелин.
– Поужинаете? – с надеждой спросил Падена.
– Прости, Джо, мы только что из-за стола.
Падена изобразил на лице обиду, демонстративно пожав
плечами.
– Но я не откажусь от пары стаканчиков горячего рома в твоем
баре, – поспешно добавил Мейсон.
– Прекрасно.
– Знаешь, Джо, я хотел бы поговорить с Эвелин…
– Тогда не пей, – перебил Падена. – Будешь пить за
разговором – создашь ей дурную репутацию. Если хочешь поговорить с девушкой,
ступай с ней в ее комнату. Закончишь, возвращайся и дуй свой ром сколько
угодно.
– Хорошо, – согласился Мейсон.
Он подошел к стоявшим поодаль девушкам.
– Эвелин, я хотел бы обсудить с вами кое-что, – сказал
адвокат. – Джо говорит, что для этого нам лучше воспользоваться вашей комнатой.
И тут он, пожалуй, прав. Я объяснил ему, что в опоздании вашей вины нет.
Эвелин кивнула и направилась через полупустой зал к веранде,
по крыше которой барабанил дождь. О существенном улучшении погоды мечтать,
похоже, не приходилось. Открыв дверь, Эвелин спустилась по лестнице на один
пролет, повернула налево на галерею и, пройдя до самого конца, остановилась.
– Добро пожаловать в мою келью.
Мейсон пропустил вперед Деллу, но тут же ворвался следом и,
схватив мисс Стрит за запястье, оттолкнул ее к стене.
– В чем дело, шеф? – изумилась Делла.
Мейсон указал на громадное окно, занимавшее большую часть
восточной стены.
– Что тут происходит? – спросила появившаяся на пороге
Эвелин Багби.
– Окно, – с тревогой сказал Мейсон.
Эвелин пересекла комнату и, потянув шнур, задернула шторы.
– Вы это делаете в первый раз? – поинтересовался адвокат.
– Закрываю окно шторами? Да. Вообще-то, мистер Мейсон, снаружи
в это окно заглянуть невозможно, разве что кому-нибудь придет в голову мысль
подставить ящик или что-нибудь в этом роде. Но там такой крутой обрыв, что…
– Тогда зачем шторы, если заглянуть невозможно?
– Если уж на то пошло, скажу: со строительной площадки, той,
что ярдах в ста отсюда, можно кое-что разглядеть, особенно в бинокль. Только
знаете, когда ведешь такую жизнь, какую приходится вести мне, забываешь о
девичьем стыде. Я терпеть не могу, когда на меня пялятся во все глаза,
размазывая по стеклу слюни, но если кому-нибудь взбредет в голову понаблюдать
за тем, как я раздеваюсь, с расстояния в сотню ярдов, почему бы не доставить
человеку за такие труды столь невинное удовольствие?
Она рассмеялась.
На лице Мейсона не дрогнул ни один мускул.
– Покажите, где вы нашли револьвер.
Эвелин выдвинула ящик комода.
– Когда я нашла револьвер, тут лежало гораздо меньше вещей.
Но теперь прибавилось. Я ведь почти истратила ту сотню долларов, которую
позаимствовала у вас, мистер Мейсон.
– Эвелин, вы сейчас подниметесь наверх и займетесь своей
работой. Но затем вам придется ответить полиции на несколько вопросов.
– Каких вопросов?
– Прежде всего, у вас, возможно, станут допытываться об
обстоятельствах происшествия на дороге, начиная с того момента, когда вы
заметили за собой преследование.
– Что ж, – пожала она плечами, – пусть себе выпытывают.
– Там внизу, в ущелье, в перевернутой машине, лежит труп.
Пуля попала мужчине в висок. На его голову все еще надета наволочка и…
– Господи! – воскликнула мисс Багби. – Вы хотите сказать,
что… что я…
– Полицейские полагают, – невозмутимо продолжил Мейсон, –
что выпущенная вами пуля – вторая, скорее всего, – убила водителя машины
наповал. В настоящий момент они считают вас героиней и готовы носить на руках.
Эвелин не сводила с него расширенных от ужаса глаз.
