– В каком состоянии находилось оружие в тот момент, когда
оказалось у вас?
– В том же, в каком находится сейчас.
– Специально обращаю внимание присутствующих на барабан
револьвера. Сержант Холкомб, там были четыре снаряженных патрона и две пустые
гильзы, не так ли?
– Да, сэр. Совершенно верно.
– То есть в настоящий момент револьвер находится в таком же
состоянии, в котором находился тогда, когда был передан вам?
– Да, сэр.
– Вы можете дать в этом клятву?
– Да, сэр.
– Ваша Честь, я прошу приобщить это оружие к материалам дела
в качестве вещественного доказательства под литерой «А».
– Я хотел бы задать несколько вопросов относительно этого
оружия, а также допустимости приобщения его к материалам дела, – сказал Мейсон.
– Очень хорошо.
Холкомб смотрел на Мейсона с вызовом.
– Вы утверждаете, сержант, что оружие находится в том же
состоянии, в котором оно находилось тогда, когда попало в ваши руки?
– Да, сэр.
– И его не трогали?
– Никоим образом, сэр.
– Вы отдавали оружие на баллистическую экспертизу, не так
ли?
– Да, сэр.
– Вам известно, что при баллистической экспертизе производятся
пробные выстрелы? Вы присутствовали при том, как производились пробные выстрелы
из этого револьвера?
– Да, сэр.
– Чтобы произвести эти самые пробные выстрелы, нужно было
вытащить стреляные гильзы из…
– Конечно. И не только стреляные гильзы. Патроны, оставшиеся
в револьвере, – вещественные доказательства. Мы хотели убедиться в том, что
пуля, послужившая причиной смерти потерпевшего, идентична по некоторым
признакам остальным, находившимся в патронах, которыми заряжен был барабан.
Поэтому мы не использовали при испытаниях указанные патроны.
– Прекрасно, – сказал Мейсон. – Значит, вы разрядили
револьвер, произвели пробные выстрелы, использовав при этом другие патроны,
затем вставили в барабан извлеченные из него ранее пустые гильзы и патроны.
– Совершенно верно.
– Кто этим занимался?
– Лично я, сэр.
– В таком случае, – сказал Мейсон, – потрудитесь уточнить,
чем вы можете доказать, что пустые гильзы занимают в настоящий момент те же
самые гнезда, которые они занимали до пробной стрельбы.
– Но… но это не имеет никакого значения!
– Утверждая, что оружие находится в том же состоянии, в
котором оно было в тот момент, когда попало в ваши руки, вы учитывали лишь
практические аспекты, не так ли?
– Да, сэр.
– Вы пытались установить владельца оружия по заводскому
номеру последнего?
– Конечно.
– И что же вы установили?
Судья Киппен вскинул брови.
– Этот вопрос, насколько я понимаю, исходит непосредственно
от защитника, – сказал он.
– Совершенно верно, – согласился Мейсон. – С формальной
точки зрения моя подзащитная может иметь некоторые возражения относительно
отдельных моментов следствия, но я не вижу смысла в том, чтобы привлекать в
качестве свидетеля продавца оружия или дотошно исследовать регистрационные
документы. В этом отношении я полностью доверяю высочайшему профессионализму
сержанта Холкомба…
– Спасибо, – саркастически скривился Холкомб.
– …так что я хотел бы предоставить ему возможность сообщить
о результатах его расследования. Что вы установили, сержант?
– Я установил, что этот револьвер был продан 25-го числа
прошедшего месяца в магазине спортивных товаров в Ньюпорт-Бич некоему Мервину
Олдричу. Я установил также, что Мервин Олдрич приобрел это оружие в целях
самозащиты, что он имел на него соответствующее разрешение, что он хранил его в
перчаточном ящике своего автомобиля, что оно было оттуда украдено, что…
– Минутку, – перебил его судья Киппен. – Я не вижу смысла в
пересказе показаний иного свидетеля. Господин заместитель окружного прокурора,
присутствует ли в суде мистер Олдрич?
– Да, Ваша Честь, – сказал Джеффри Строн.
– Насколько я понимаю, считается, что револьвер был похищен
у мистера Олдрича при обстоятельствах, дающих обвинению возможность утверждать,
что это было проделано обвиняемой?
– Совершенно верно, Ваша Честь.
– Полагаю, что мы могли бы услышать об этом непосредственно
из уст мистера Олдрича.
– Да, Ваша Честь.
– В таком случае я предлагаю отпустить сержанта Холкомба и
пригласить мистера Олдрича занять его место, – подал голос Мейсон.
– Один момент! – поспешно отозвался Строн. – У меня нет
возражений относительно того, чтобы выслушать мистера Олдрича. Я собирался выставить
его в качестве свидетеля обвинения, но не вижу нужды делать это сию минуту.
Чтобы решить вопрос о приобщении оружия к материалам дела в качестве
вещественного доказательства, требуется совсем немного: указать, что оно
находилось у ответчицы, и зафиксировать тот факт, что именно оно было
использовано в качестве орудия убийства Стивена Меррила.
Судья Киппен посмотрел на Мейсона.
– Что скажет на это защита?
– С процессуальной стороны корректность позиции обвинения не
вызывает сомнения, – сказал Мейсон, – но я хотел бы обратить внимание Высокого
Суда на два момента. Во-первых, обвинение пока еще не доказало, что этот
револьвер – тот самый, из которого вылетела пуля, убившая Стивена Меррила.
Во-вторых, не доказано также то, что он когда-нибудь находился в руках у моей
подзащитной.
– Что вы хотите этим сказать? – удивился Строн. – Вы же сами
передали его сержанту Холкомбу.
– Он извлек револьвер из моей машины, – сказал Мейсон. – А я
– не то же самое, что ответчица.
– Но вы представляете ее интересы.
– Только как адвокат. Однако я и в этом качестве даже словом
не обмолвился о револьвере как орудии преступления. Может быть, я смогу
доказать это, задав сержанту Холкомбу несколько вопросов. – Мейсон,
благожелательно улыбаясь, повернулся к Холкомбу. – Помните, сержант, когда я
приехал в «Горную корону», вы подошли ко мне и спросили о револьвере, который
мне передала Эвелин Багби?
– Да, только, мне кажется, я спросил о револьвере,
послужившем орудием убийства.
– И вы, надеюсь, не станете отрицать, что после этого,
оттолкнув меня, запустили руку в перчаточный ящик моего автомобиля и выудили
оттуда вот этот самый револьвер, о котором идет сейчас речь?
