– Да, сэр.
– Что она показала в отношении оружия, из которого были
выпущены интересующие нас пули?
– Пуля, послужившая причиной смерти потерпевшего, она же
пуля номер один, и пуля из дома миссис Юнис, или пуля номер четыре, были
выпущены из револьвера, фигурирующего в материалах суда как вещественное
доказательство под литерой «Д». Пули под номерами два и три были выпущены из
револьвера, являющегося вещественным доказательством под литерой «А».
Судья мрачнел прямо на глазах, вслушиваясь в сообщение
эксперта.
– Что можно сказать о пустых гильзах? Тех, которые
находились в барабане револьвера, являющегося вещественным доказательством под
литерой «А».
– Это гильзы от патронов, отстрелянных из револьвера,
приобщенного к материалам суда как вещественное доказательство под литерой «Д»,
а не из того револьвера, в котором были найдены.
– Значит, по вашему мнению, мистер Редфилд, эти две пустые
гильзы были извлечены из оружия, из которого оказались отстрелянными
соответствующие патроны – то есть револьвера, являющегося вещественным
доказательством под литерой «Д», и вставлены в иное оружие – револьвер,
являющийся вещественным доказательством под литерой «А»?
– Иначе этого не объяснишь.
– Вы можете сказать, когда это было сделано? То есть я хочу
спросить, когда была произведена эта подмена?
– Я могу утверждать лишь то, что это произошло после того,
как были отстреляны патроны.
– А что касается неотстрелянных, то есть снаряженных
патронов, вы не можете сказать, были они подменены или нет, не так ли?
– Совершенно верно, Ваша Честь. Не могу.
Судья Киппен некоторое время переваривал эту информацию,
раздраженно покусывая губу. Когда он наконец заговорил, в его голосе прозвучал
металл.
– Прошу представителей обвинения и защиты воздержаться от
каких бы то ни было вопросов, которые у них появились или появятся, пока суд не
разберется в подоплеке происходящего. А сейчас я хочу предложить мисс Чейни
занять место свидетеля.
Из рядов зрителей поднялся тучный мужчина.
– Ваша Честь, – обратился он к судье, – я хотел бы, чтобы в
протоколе было зафиксировано, что интересы мисс Чейни представляю я, Хармен
Пассинг, ее адвокат.
– Очень хорошо, – кивнул судья. – Она имеет на это право. А
сейчас пусть мисс Чейни займет место свидетеля.
– Мисс Чейни здесь нет, – сказал Пассинг.
– Что?! – взметнулся судья.
– Сожалею, Ваша Честь, но ее здесь нет.
– Почему?
Пассинг развел руками:
– Потому, что ее не вызывали в суд.
– Но она была здесь вчера.
– Да, Ваша Честь, была и давала показания.
– И она, конечно же, знала, что потребуется здесь сегодня.
– При всем уважении к суду, – сказал Пассинг, – я должен
заметить, что суд не отдал формального распоряжения, обязывающего ее
присутствовать здесь сегодня.
– Мне казалось, что я сделал это, – недоуменно сказал судья
Киппен.
– Сожалею, Ваша Честь, не сделали. Я стенографировал ход
процесса и очень внимательно изучил протокол.
Судья Киппен подался вперед, его лицо побагровело от гнева.
– Вы делали это для того, чтобы посоветовать ей не являться
сюда, поскольку нет риска подвергнуться наказанию за неуважение к суду, не так
ли?
– Она мой клиент, – вежливо напомнил Пассинг. – Меня наняли
для оказания услуг такого рода. Я изучил все материалы процесса и дал ей
квалифицированный, насколько мог, совет относительно ее прав и обязанностей.
Судья Киппен, немного поразмыслив, повернулся к прокурору.
– Нужно срочно направить мисс Чейни повестку, – сказал он и,
глянув в сторону Пассинга, сердито добавил: – Полагаю, уточнять, в городе ли
сейчас мисс Чейни или нет, не имеет никакого смысла.
– Насколько мне известно, она в Лас-Вегасе, штат Невада, –
ответил Пассинг. – Деловая поездка.
– Ладно, – пожал плечами судья. – Давайте послушаем, что
скажет нам мистер Мервин Олдрич. Мистер Олдрич, займите место свидетеля.
– Мне хотелось бы, чтобы в протоколе отметили, что я являюсь
также адвокатом мистера Олдрича, – отозвался Пассинг. – С ним та же история,
что и с мисс Чейни. Мистера Олдрича здесь нет. Насколько мне известно, он также
находится в Лас-Вегасе. Хочу заявить суду, что я внимательно изучил стенограмму
и проинформировал своего клиента о том, что он не вызывался в суд повесткой и
не получал никакого устного распоряжения, обязывавшего его присутствовать на
процессе. Я указал ему, что у меня сложилось вполне определенное мнение, что
вы, Ваша Честь, ожидаете увидеть его на сегодняшних слушаниях, но что касается
формальностей, то они не соблюдены.
– Как могло случиться, что этим людям не были выписаны
повестки?! – взорвался судья, испепеляя взглядом всех, кто сидел за столом
обвинителя.
– Ваша Честь, для меня это такая же неожиданность, как и для
суда, – заявил Бергер. – Я был уверен в том, что эти люди будут сегодня здесь.
– Я не спрашиваю, в чем вы были уверены! Я спрашиваю: как
случилось, что им не были выписаны повестки?
– Этого я не знаю, – ответил прокурор. – У меня большой штат
сотрудников, и тем не менее у всех у них работы невпроворот. Вероятно, это один
из тех случаев, когда все считают, что дело сделано, а за него никто даже не
брался. Прошу у суда прощения, я должен навести справки.
Бергер наклонился и что-то шепнул Строну. Тот пожал плечами
и молча развел руками. Бергер отозвался на это еще более сердитым шепотом.
Строн покачал головой и что-то прошептал в ответ. Бергер выпрямился.
– Ваша Честь, я предполагал, что эти свидетели были вызваны
в суд повестками. Оказалось, однако, что мой помощник – речь идет не о
присутствующем здесь моем заместителе, а об одном из сотрудников, в обязанности
которого входит подготовка дел к процессам, – поинтересовался у мисс Чейни и
мистера Олдрича, собираются ли они присутствовать на процессе, и получил
утвердительный ответ. Поэтому сотрудник, не желая лишний раз докучать
формальностями столь уважаемым людям, не стал выписывать им повестки. Видите
ли, Ваша Честь, мы считали, что показания мистера Олдрича хоть и понадобятся,
но ограничатся только разъяснениями по поводу покупки оружия и последующего его
исчезновения. Откровенно говоря, мы не придавали этим показаниям сколь-нибудь
серьезного значения, поскольку были уверены в том, что сможем без труда
доказать, что оружие, из которого был сделан роковой для потерпевшего выстрел,
находилось в руках ответчицы. То, что вчера тут прозвучало, свалилось на нас
крайне неожиданно.
