– Надька! Чаво ты убиваешься из-за Ленки! Эка невидаль,
посадили девку! Вон глянь скорей сюда! Вот эта, – в мою сторону направился
корявый палец с облупившимся ярко-красным лаком, – отсидела свое, за убийство!
А теперь писательница, Арина Виолова!
В пирожковой воцарилась тишина. Несколько десятков пар глаз,
блестящих от любопытства, принялись шарить по моему лицу. Я не сумела сдержать
рыданий, скомкала мерзкую газетенку, швырнула ее в Олега и, чувствуя, как чужие
взгляды прожигают на мне дырки, побежала на улицу. Вслед мне понесся негодующий
голос Олега:
– Ты офонарела? Какое убийство?! Эта женщина никогда не
привлекалась!
У метро я слегка успокоилась и решила принять меры
безопасности. Непонятно, каким образом люди опознают меня по фотографии, на
которой я сама не могу найти себя. В ближайшем ларьке пришлось приобрести
бейсболку и черные очки. Натянув козырек на нос, я спустилась в подземку и
попыталась ослабить натянутые, как гитарная струна, нервы. Ладно, собака лает,
а караван идет, надо искать убийцу Любы Боярской.
Услыхав, что к ней хочет приехать женщина, пишущая книгу о
редких фамилиях, Фаина Семеновна мигом воскликнула:
– Жду с нетерпением!
И не успела я появиться на пороге большой, просторной
квартиры, как она заявила:
– Чижик – уникальная фамилия, нас в Москве в свое время
имелось только четверо. Я, мой отец, муж и сын.
Услыхав последнюю фразу, я сразу поняла, кто в доме был
хозяин, и сообразила, как следует строить беседу. Следующий час мне
демонстрировали семейные фотоальбомы и засыпали ненужными сведениями:
– Наш прапрапра.., дед, – на полном серьезе сообщала Фаина
Семеновна, – рос вместе с царевичем Дмитрием, ну помните? Еще поговаривают,
будто ребенка Борис Годунов приказал убить. Мальчики любили развлекаться такой
забавой, как игра в ножички. Ножик по-старорусски – чижик, отсюда и фамилия.
На мой взгляд, глупее истории и не придумать, но попробуйте
доказать, что это не правда! Несчастный царевич Дмитрий давно то ли убит, то ли
умер от припадка эпилепсии, косточки Бориса Годунова тоже истлели… Но Фаина
Семеновна рассказывала о своем предке так, словно совсем недавно пила с ним чай
на кухне. Нить ее повествования тянулась ровно, без узелков, – очевидно,
пожилая женщина не раз озвучивала историю. В конце концов клубочек докатился до
конца.
– Увы, – вздохнула Фаина Семеновна, – на мне род Чижиков
угасает.
– Но у вас есть, кажется, наследник, – я приступила к
интересующей меня теме, – он женится, родит сына. Впрочем, девочка тоже
подойдет, не станет менять фамилию, когда выйдет замуж, и все.
Фаина Семеновна покачала головой:
– Игорь умер.
– Простите.
– Ничего, вы же не знали.
– Но что случилось? Он болел?
Чижик нахмурилась.
– Еще одна наша трагедия. К сожалению, некоторые семьи
словно проклял господь. Вот мой прадедушка всегда говорил, что мы до седьмого
колена будем несчастливы. Видите ли, в свое время Иван Николаевич Чижик,
богатый землевладелец, крепостник, воспользовался правом первой ночи <Право
первой ночи – в крепостной России барин имел право лишить невинности невесту
своего слуги или крестьянина сразу после ее свадьбы Прогрессивная часть
дворянства резко осуждала тех, кто пользовался этой возможностью.>. Слышали
про такое?
– Конечно, учила в школе историю России.
– Так вот, девушка наутро утопилась в пруду, но перед
смертью она прокляла Ивана Николаевича до седьмого колена, воскликнув: «Пусть
старшие сыновья твоих сыновей не доживают до зрелых лет до тех пор, пока их
кровь не смоет мою». Вы не поверите, но через год после этого неприятного
происшествия скончался его сын Сергей Иванович. И с тех пор рок просто висит
над Чижиками. Все старшие мальчики погибали, причем при трагических
обстоятельствах. Один пошел купаться в грозу и был убит молнией, другой попал
под лошадь… Леонид был убит в восемнадцатом году, Николай погиб на фронте…
Игорька же извела жена. Я удивилась:
– Вы уверены?
Фаина Семеновна поджала и без того тонкие губы.
– Я всегда была против этого брака! Очень неприятная семья –
что мать, что дочь! Представьте, вдень свадьбы молодая заявила: «Не стану
менять фамилию Боярская на Чижик. Не хочу, чтобы надо мной люди смеялись». Вы
представляете? Фамилия Чижик ей не подходила! Не прошло и двух месяцев после
свадьбы, как Игорька отравили!
– Но из-за чего, ведь не из-за фамилии же!
– Сейчас расскажу все до мельчайших деталей, – кивнула Фаина
Семеновна, – а вы, когда станете писать книгу, должны большую часть посвятить
истории семьи Чижик, поверьте, в ней есть самые трагичные страницы.
Я постаралась «удержать» лицо. Да уж, некоторым людям
настолько хочется прославиться, что это выглядит неприличным.
– В тот ужасный день, – завела Фаина Семеновна, – мать Любы,
Мария Григорьевна, решила похвастаться передо мной своей дачей. Мы с мужем всю
жизнь честно проработали учителями, отдали себя без остатка чужим детям. Взяток
не брали, машин и фазенд не нажили. А Боярские – врачи, сами знаете, без денег
к ним соваться нечего, так налечат! Всю жизнь потом будешь не рад. Да еще Мария
Григорьевна мещанка, абсолютно бездуховная личность! У нее дом ломился от
хрусталя и ковров, но книг не имелось! Ну вот, значит, позвала на дачу…
Фаина Семеновна скрепя сердце, согласилась. Вот ведь как
получается в жизни! Сын женится на неприятной девушке, а бедной матери
приходится общаться не только с отвратительной невесткой, но и с ее
малосимпатичной мамашей.
– Вообще не понимаю, – злилась Фаина Семеновна, – как она
смогла переступить порог этой дачи! Во время шашлыков гости изрядно выпили, и
один из мужчин рассказал мне, что именно в этом доме задохнулись от дыма ее
старшая дочь и зять. Я бы мгновенно продала избу, но Мария Григорьевна как ни в
чем не бывало накрыла стол.
Фаина Семеновна, злясь, сидела в углу. Противная сватья,
очевидно, очень хотела унизить ее, потому что закатила целый пир. На
белоснежной скатерти высились разнокалиберные бутылки, тут же стояли блюда с
рыбой и овощами, вазочки с икрой, а на подоконнике размораживался вкусный, но
очень дорогой торт немецкого производства.
– Приличные люди не покупают таких продуктов, – злилась
сейчас Фаина Семеновна, – они предназначены для воров, взяточников и негодяев.
Мария Григорьевна специально потратилась, чтобы уколоть меня. Знала ведь, что
живу на крохотную пенсию.
