Под конец, смилостивившись, она, забрав мой паспорт,
выложила на прилавок, отделявший ее от меня, лист бумаги в пленке.
– Ознакомьтесь с правилами.
Я покорно прочитала текст, набранный такими мелкими буквами,
что защипало в глазах. Только после этого я получила листочек желтоватой бумаги
с надписью «Вход на одно лицо». Очень хотелось спросить у суровой дамы:
«Простите, а ноги, спину, грудь, шею и руки мне сдать вместе с сумкой в
гардероб? И как насчет ушей и волос, их же нельзя отнести к лицу?»
Но я удержалась, заплатила сто рублей и подошла к охраннику,
который минут десять изучал паспорт и пропуск, потом сличал фотографию с моим
лицом, водил по моему телу какой-то железной штукой и наконец с большим сожалением
сказал:
– Проходите.
– Где у вас зал периодики? – робко поинтересовалась я.
– На втором этаже слева, – обронил секьюрити и потерял ко
мне всякий интерес.
Лифт украшала табличка «Пользоваться кабиной разрешено
только сотрудникам и посетителям профессорского зала». Чувствуя себя человеком
пятого сорта, я полезла по бесконечным лестничным пролетам. Второй этаж этого
старинного здания соизмерим с пятым в блочном доме.
В зале периодики царила тишина. Множество письменных столов
самого допотопного вида теснились у стен. Ни одного посетителя, кроме меня, тут
не наблюдалось. Не горели и настольные лампы, похожие, словно однояйцевые
близнецы: коричневые ножки, мраморная подставка и зеленый абажур.
В центре высилась стойка, за которой сидела девушка с копной
ярко-рыжих волос. Услыхав шаги, она оторвалась от какого-то журнала, спрятала
его в ящик и поинтересовалась:
– Бланк заказа заполнили?
– Нет.
– Вы у нас впервые?
– Да.
– Вот здесь, в ящичке, возьмите, – принялась объяснять
Света, – укажите название, месяц и номер. Газеты приносим в подшивках, журналы
единичными экземплярами. Пожалуйста, пишите разборчиво.
Я прищурилась.
– А вы, наверное, Светлана Сафонова?
– Мы разве знакомы? – удивилась девушка. – Что-то я не
припоминаю вас!
– Лично никогда не встречались, – успокоила я ее, – мне о
вас много Игорь рассказывал.
– Какой? – слегка побледнела Света.
– Как? Сын Фаины Семеновны, Игорь Чижик, муж Любы Боярской!
Светлана довольно равнодушно ответила:
– Не знаю такого!
– Не может быть, – настаивала я, – Игорь! Такой высокий,
красивый, мы дружили. Не подумайте чего плохого, между нами не было никаких
любовных отношений. Просто мы давно приятельствовали. Игорь был со мной
откровенен, он говорил: «Очень люблю Свету, но жениться вынужден на Любе!» Вы
ведь знаете, что его убили?
– Кого? – белыми губами спросила Света.
– Игоря! Кстати, Фаина Семеновна уверена, что это сделала
Люба. Интересно, откуда она узнала .
– Что?
Я хитро улыбнулась.
– А то! Откуда ей стало известно про вас и Игоря? Парень-то
предполагал каким-то образом вытрясти из Боярских денежки, а потом уйти к вам!
– Вы сумасшедшая? – Света попыталась изобразить испуг.
– Конечно, нет, – пожала я плечами, – нормальней некуда!
Хотите, таблицу умножения расскажу!
– Зачем?
– В доказательство своего психического здоровья.
– Заполните бланк заказа, – Света попыталась переменить
тему, – люди ждут, не отнимайте зря мое время. Я рассмеялась.
– Светочка, тут никого, кроме нас с вами, нет. Москвичи в
массовом порядке отправились на дачи. Сегодня же суббота. В городе остались
лишь те несчастные, которые вынуждены работать, в частности, мы вдвоем. Вы
обязаны выдавать журналы, а я – расследовать дело об убийстве Игоря. Кстати,
похоже, что ему выписала билет на тот свет молодая жена, Люба Боярская. А потом
кто-то расправился и с ней! Вам ничего не известно об этой истории?
– Вы из милиции? – тихо спросила Света.
– Нет, частный детектив, работаю не на государство, а на
клиента.
Света стала перебирать пустые бланки заказов. Руки у нее
были красивые, с тонкими пальчиками, которые заканчивались аккуратными
миндалевидными ногтями.
– Мне ничего не известно!
– И вы не были знакомы с Игорем?
– Нет.
Я обозлилась.
– Дорогая моя, глупо врать, есть свидетель.
– Какой? – испугалась Света.
– Ксения, бывшая любовница Игоря. Похоже, милый паренек вел
себя как Казанова: жил с одной, морочил голову другой, женился на третьей,
водил за нос четвертую.
– У меня нет знакомых по имени Ксения, – пыталась оказать
сопротивление Света, – и никогда не было.
– Вы не поняли, – хмыкнула я, – Ксюша – любовница Игоря, он
обещал на ней жениться, но потом неожиданно пошел в загс с Любой, ее двоюродной
сестрой. Естественно, Ксения расстроилась. Потом она приехала в архив,
заглянула в курилку и случайно подслушала ваш разговор со своим бывшим обоже.
Вы еще со всей определенностью пообещали убить Любу Боярскую, а Игорь вас
утешал, просил подождать…
– Не было ничего такого, – прошептала белая, как лист
бумаги. Света, – Ксюшу я никогда не видела, даже не слышала о такой.
– Вы давно работаете в архиве?
Света, очевидно, решила, что я ей поверила и теперь перевожу
разговор в другое русло.
– Да, – бодро ответила она, – не первый год. Оклад, конечно,
крошечный, но очень интересная служба. Вокруг интеллигентные люди –
преподаватели, ученые. Я сама хочу диссертацию написать о русской журналистике
конца девятнадцатого века. Благодатная тема, много совершенно не изученного
никем материала…
– Значит, помните Софью Николаевну Боярскую, директора
архива?
– Конечно, – кивнула Света, – она меня на работу принимала.
Жаль, умерла, бедняжка. Ее оса укусила, и случился аллергический шок, спасти не
успели. Очень хорошая женщина была, тут все плакали, когда Софьи Николаевны не
стало.
– Ксюша – ее дочь, а Люба – племянница, – спокойно пояснила
я.
Света стала пунцово-красной.
