Светочка закончила в свое время историко-архивный институт.
В ее группе учились одни девочки, потом она попала на работу в женский
коллектив. Познакомиться с молодым человеком было решительно негде. Да еще у
Светы есть небольшой физический недостаток – легкая хромота, которой девушка
очень стесняется. Кое-кто из ее коллег заводил романчики с посетителями, а Саша
Абрамова даже выскочила замуж за доктора наук, но на Светочку никто не обращал
внимания, а сама проявить активность она никак не могла, потому что была
воспитана строгой мамой, учительницей русского языка и литературы, как
тургеневская барышня.
В общем, светила ей судьба старой девы, но тут появился
Игорь. Подошел к стойке, положил бланк заказа и улыбнулся:
– Сначала мне показалось, будто тут пожар, а это ваши волосы
пламенеют.
Господь и правда наградил Свету потрясающими кудрями. Она
смутилась, а парень, поняв это, развеселился и принялся осыпать комплиментами
глупышку. Его позабавила ее неискушенность. Вот так и начался их бурный роман.
Светочка просто потеряла голову. Ни у кого из ее знакомых не было такого
красивого, умного, талантливого, любящего кавалера. Имелось лишь два маленьких
обстоятельства, слегка портивших имидж прекрасного принца. У Игоря совершенно
не было денег, и Светочка часто сама покупала билеты в кино или расплачивалась
за мороженое. Но девушка не переживала по этому поводу. С милым рай и в шалаше,
не в деньгах счастье, радость в хижине – горе во дворце… Эти высказывания она
не раз слышала от мамы. Светочка превыше всего ценила в людях духовное начало,
материальные ценности ее не слишком заботили. Она бы никогда не смогла выйти
замуж за богатого человека по трезвому расчету. Так что бедность Игоря не была
в ее глазах пороком, скорей наоборот. Но имелась одна нешуточная неприятность –
Фаина Семеновна.
– Если мы поженимся, – вздыхал Игорь, – то где жить? У тебя
коммуналка, у меня – мама. Да она сгрызет мою жену. Жутко вредная, избалованная
старуха. Что нам делать?
– Давай подождем, – предложила Светочка, – все как-нибудь
уладится.
Игорь грустно улыбнулся.
– Моя мамахен здорова, как кабан, а твоя еще молодая,
надеяться не на что.
Потом жених попросил:
– Светуль, пусти меня покопаться в архиве, в хранилище, на
полках!
– Ты что! – испугалась девушка. – Это же запрещено!
– Я тихонько.
– Тебя увидят другие сотрудники, и меня выгонят, – не
согласилась Света.
– Ну, пожалуйста, – заныл Игорь, – очень надо.
– Зачем?
– Понимаешь, – пустился в объяснения парень, – всю голову
сломал, ну как мне подзаработать? И тут такой шанс выпал! Один богатенький
Буратино решил себе родословную составить. Я взялся за эту работу, посулили мне
тысячу долларов. Представляешь, как здорово! Отдам заказ, и мы сможем
пожениться. Снимем квартиру, тысячи гринов нам как раз на год хватит, если по
окраинам поищем, а там еще что-нибудь отломится!
Света взвизгнула и повисла на шее Игоря.
– Ой! Вот здорово! Ну и счастье!
– Ага, – буркнул парень, освобождаясь от объятий, – счастье
было так близко, так возможно… Только ничего не получится!
– Почему? – испугалась Света.
– Потому что ты не пускаешь меня в хранилище, – пояснил
Игорь, – нужные материалы там, только они не внесены в каталог.
– Откуда ты знаешь?
Игорь вытащил из деревянного стеллажа ящик с карточками.
– Простое логичное умозаключение. Смотри сюда, мне нужны
материалы, посвященные узникам лагеря Горнгольц, но их тут нет. Однако что же
мы видим в каталоге? Вот документы про Руркранц и Вольфсвальд.
– Ну и что? – недоумевала Света.
– А то, – принялся терпеливо растолковывать он, –
концлагерей фашисты настроили тьму. Сегодня люди помнят только о самых крупных
– Дахау, Бухенвальд, Освенцим, Треблинка Но были и другие, их число перевалило
за несколько сотен Некоторые назывались исправительными, некоторые трудовыми,
но суть-то не менялась И там, и там в ужасных условиях, впроголодь пытались
выжить те, кто не принимал идеологию фашизма. Сейчас многие думают, что
национал-социалисты убивали только военнопленных и евреев, но это не так За
колючую проволоку, а потом в крематорий отправляли многих немцев, и не все они
были членами компартии Эрнста Тельмана, идеологическими врагами Гитлера. Нет,
многие добропорядочные бюргеры оказывались на нарах в бараке после того, как у
них, выпивших лишнюю кружку пива, развязывался язык и они позволяли себе
заметить, что при кайзере масло стоило дешевле, чем при режиме
национал-социалистов. Собственно говоря, Россия тоже пережила подобный период в
30-е годы, когда людей отправляли в лагеря без всякого повода.
– Ну и что? – не выдержала Света – Теперь смотри сюда, –
Игорь ткнул пальцем в большую, подробную карту фашистской Германии, которая
лежала в витрине около стойки. – Вот это городок Руркранц, возле него имелся
одноименный лагерь, чуть поодаль, в тридцати километрах, находится Горнгольц, и
нам известно, что и там были заключенные, а еще через сорок километров
Вольфсвальд.
– Не понимаю…
– Господи, Света, – рассердился Игорь, – ну нельзя же быть
такой тупой. Надеюсь, ты докумекала, что советские войска наступали с востока? Сначала
они освободили Руркранц, прихватили архив, и он сейчас у вас в хранилище. Потом
добрались до Горнгольца, выпустили несчастных, если там кто выжил, и забрали
документы, потом добрались до Вольфсвальда. Вот в картотеке перечислены все
бумаги, добытые там. Теперь вопрос: а куда подевался архив Горнгольца?
– Куда? – эхом повторила Света – Никуда, – передразнил
Игорь, – лежит в вашем хранилище неразобранным, ждет своего часа, и именно в
нем находится книга учета заключенных, в которую мне требуется заглянуть, чтобы
мы сумели снять квартиру. Я доходчиво объяснил?
– Может, бумаги из Горнгольца отправили в другой архив, –
медленно сказала Света.
– Нет, – покачал головой Игорь, – я уточнил, все те местечки
освобождала одна воинская часть, архивы складировали вместе и отправили сюда.
– Ладно, – пробормотала Света, – в понедельник мое ночное
дежурство, тогда и сходим вниз.
