– А как запоминала расписание?
– Записывала в книжечку, да…
– Вот и сейчас заводи склерозник, – рявкнул Федор, –
приколоти его себе на лоб! Еще неделю назад я предупредил: сегодня запись на
телике, в программе Алика Войко! Ровно в девятнадцать ноль-ноль стой на улице
Королева, у здания смотри не перепутай, их там два! Тебе нужно главное, семнадцатый
подъезд!
– Хорошо, хорошо, – забубнила я.
– Теперь, что надеть, – раздавал инструкции Федор, –
значитца, так все в цветочек, полосочку, клеточку, тяпочку и капочку нельзя
категорически.
– Почему?
– Рябит на экране Голубое, зеленое, синее не надевай.
– А это отчего?
– Сольешься с фоном, у них студия цвета морской волны. Белое
и черное отбрось, слишком официально. Оранжевое, красное и фиолетовое не
подойдет. Эти цвета носит ведущий.
– Что же остается? – растерялась я.
Разговор сильно напоминал игру, которой мы забавлялись в
детстве. «Барыня прислала сто рублей и велела купить одежды. Черного и белого
не берите, „да“ и „нет“ не говорите…»
– Розовый! – гаркнул Федор.
– У меня таких вещей нет.
– Так приобрети, – рявкнул пиарщик, – время еще есть! Ноги в
руки и дуй в магазин.
– А какой макияж делать?
– Тебя гример накрасит, – фыркнул Федор, – и причешет,
только шмотки прикупи, ясненько?
Я огляделась по сторонам, увидела вывеску «Модная одежда из
Италии» и нырнула в торговый зал. Походив между вешалками около часа, я сделала
малоутешительные выводы. Во-первых, юбки и блузки, украшенные красивыми бирками
«Made in Italia», выглядели хуже тех вещей, которыми торгуют пронырливые
вьетнамцы. Во-вторых, единственный костюмчик розового цвета был такого
ядовитого оттенка, что нужно быть полной идиоткой, чтобы нацепить на себя
этакую красоту, в-третьих, мне просто не хватало денег. Несуразная шмотка стоила
двести долларов.
Обойдя еще пару лавчонок, я окончательно приуныла. На глаза
не попалось ничего достойного, а о ценах я лучше умолчу. И тут в голову пришла
замечательная идея, и я как на крыльях полетела домой. Только бы Наташка, жена
Ленинида, оказалась на месте. Не так давно папенька женился на моей хорошей
знакомой, нашей бывшей соседке Наташке. Туся – жуткая шмотница, у нее гардеробы
забиты вещами, наверняка найдется нужное.
– Есть розовенькое, – успокоила меня Наташка, – давай, беги.
Мы теперь не живем в одном доме, но все равно находимся в
двух шагах друг от друга. Через пять минут я ворвалась в хорошо знакомую
квартиру и увидела подругу, трясущую вешалкой.
Прикид подходил по всем статьям. Широкие от талии брюки,
симпатичный сюртучок с накладными карманами, цвет – нежно-розовый, милые
перламутровые пуговички… Одна беда – Наташка весит около ста килограммов, а
рост у нее примерно метр семьдесят. Я же на десять сантиметров ниже и ровно в
два раза меньше вешу. Если становлюсь на весы, стрелка никогда не перескакивает
за отметку пятьдесят.
Естественно, брюки не держались на талии.
– Не беда, – воодушевленно заявила Наташка, – значит, так:
внизу я их подошью, вверху заколем булавками, пиджак длинный, никто ничего не
заметит. А то, что сюртук болтается, это хорошо, сейчас так модно, чтобы рукава
свисали. Ты только ходи осторожно, и все будет тип-топ!
Федор нервно вышагивал перед подъездом, когда я вылезла из
маршрутного такси. Он оглядел меня с головы до ног и остался недоволен.
– У матери прикид позаимствовала?
– Почти угадал, – хихикнула я, – у мачехи.
– Жуть, – оценил парень, – одна радость: ходить тебе по
студии не придется.
Мы пошли по бесконечным, довольно обшарпанным грязным
коридорам. Я удивилась: вот уж не предполагала, что внутри главного здания
Центрального телевидения могучей страны так уныло и некрасиво. Наконец Федор
впихнул меня в маленькую комнату и отдал на растерзание гримеру.
Худенькая, темноволосая девушка равнодушно спросила:
– Как обычно краситесь?
– Никак, – я пожала плечами, – предпочитаю быть
естественной.
Девочка вытащила гору тюбиков и, перебирая их, буркнула:
– Надо отличать натуральность от естественности. Чтобы
выглядеть так, будто у вас на лице нет никакой косметики, следует наложить на
себя килограмм грима.
Ледяными пальцами она принялась размазывать у меня под
глазами тональный крем. Брови, ресницы, губы – все получилось чрезвычайно ярким.
Потом лицо просто засыпали пудрой, высоко начесали волосы и впихнули меня в
жаркое, ярко освещенное помещение.
Здесь распоряжался парень в драных джинсах.
– Сядьте в кресло, прикрепите микрофон, не поворачивайтесь
влево…
Впереди, на длинных скамейках, располагалась публика, в
основном женщины, потные и возбужденные. Потом раздался хлопок и крик.
– Начали! Мотор! Алик пошел Отворилась боковая дверца, и
выскочил вертлявый юноша, похожий на попугая. Брюки у ведущего были оранжевые,
рубашка красная, на шее болтался фиолетовый шарф – Добрый день, дорогие
телезрители, – затараторил он, быстрыми шагами приближаясь ко мне, – в прямом
эфире ток-шоу «Острый вопрос» и я, Алик Войко. Спонсор нашей программы кофе
«Фобос»…
– Стоп! – заорал с потолка голос – Алик! Кофе называется
«Фобо», постарайся запомнить.
– Ну, блин, – взмахнул рукой ведущий, – спутал.
– Начинаем сначала, – велел невидимый режиссер. Алик покорно
выскочил из-за двери и снова зачастил:
– Добрый день… Спонсор нашей программы кофе «Хобо».
– Стоп! – завопили сверху. – Стоп! «Хобо»! С ума сойти!
«Фобо»! Неужели нельзя запомнить!
– Очень трудно, – окрысился ведущий, – на прошлой записи
были макароны «Хомо», нельзя ли в другой раз подобрать спонсоров, чтобы чуть-чуть
отличались. «Хомо» – «Фобо», охренеть можно!
– Хватит трепаться, начинай сначала! Войко вновь вылетел в
студию. На этот раз ему удалось благополучно преодолеть барьер.
– ., является кофе «Фобо»!
Я перевела дух, слава богу! Но тут Алик, не моргнув глазом,
продолжил:
– Эти макароны особенно хороши со сливочным соусом, рецепт
которого…
