Конечно, неприлично рваться в дом к незнакомому человеку в
восемь утра, но ведь Анна Петровна могла уйти на работу! Успокоив этим простым
аргументом бунтующую совесть, я нажала на звонок.
– Кто там? – раздалось за дверью, в глазке мелькнула тень.
– Мне нужна Анна Петровна Заяц. Воцарилась тишина.
– Позовите Анну Петровну Заяц, – повторила я.
– Вы кто?
– Откройте, не бойтесь!
– Уходите!
– Мне нужно поговорить с Анной Петровной.
– Она уехала.
– А когда вернется?
– Через год, – оповестил тонкий голосок, – в командировку
отправилась.
– Куда?
– Не ваше дело!
– А вы кто?
– Убирайтесь, сейчас милицию позову! Пришлось несолоно
хлебавши отправляться прочь. До четырех часов я просидела дома, усиленно
изображая из себя домашнюю хозяйку. Сначала перестирала и перегладила "все
рубашки Олега, потом стала наводить порядок на полках в его шкафу, нашла
засунутые в носовые платки две тысячные купюры и пришла в негодование: он еще и
заначки делает! Но потом злость прошла, на Куприна мало похоже прятать деньги.
Скорей всего, он выгреб из кармана носовой платок, а вместе с ним и бумажки. У
Олега есть дурацкая привычка класть деньги не в бумажник, а прямо в карман.
Когда в нашей спальне воцарился порядок, я пошла на кухню и
поставила тесто для блинчиков. Если признаться честно, кулинария не является
моим хобби. Процесс натирания свеклы для борща кажется мне крайне утомительным,
а чистка картошки навевает мысли о самоубийстве. Поэтому готовит у нас Томочка,
которой не лень пропрыгать несколько часов около плиты ради блюда, которое
исчезнет в чужих глотках за пару минут.
Но есть одно лакомство, которое делаю только я. Не знаю,
почему оно у меня каждый раз изумительно получается, рецепт крайне простой.
Берете два яйца, добавляете полстакана сахарного песка, стакан муки и,
осторожно помешивая, доливаете пол-литра молока. Естественно, надо посолить
тесто. Если собираетесь завернуть в блинчики мясо или рис, тогда возьмите
сахара всего две чайные ложки. Затем добавляете в тесто немного масла, все
равно какого: растительного, без запаха, или сливочного, предварительно
растопленного, – и приступаете к готовке.
Просто наливаете половничек жидкого теста на хорошо
разогретую, смазанную жиром сковородку, поджариваете одну сторону,
переворачиваете на другую… Балую своих я не часто. Тесто-то развести недолго,
вот процесс жарки может затянуться на пару часов.
Но сегодня, отчего-то испытывая чувство вины, я старательно
возила куском масла по тефлоновому покрытию, когда зазвонил мой мобильный.
– Что случилось? – испуганно воскликнула я, хватая трубку, и
обозлилась на самое себя.
Ну когда же я перестану воспринимать звонок на сотовый
аппарат как предвестник несчастья!
– Позовите Виолу, – прошелестело из трубки.
– Я слушаю.
– Это Света.
– Кто?
– Света Сафонова из архива. Я уронила на поп кусок масла.
– Что произошло?
– Мне кажется, я знаю, какие ящики заинтересовали тогда в
архиве Игоря. Вернее, даже уверена…
– Только не уходи домой! – заорала я, вылетая в коридор. –
Еду к тебе.
Уже в метро я вспомнила про кастрюлю с тестом и тяжело
вздохнула. Пропали блинчики!
В читальный зал я ворвалась без пятнадцати шесть. Около
стойки, где восседала Света, стояло несколько человек с подшивками. Очевидно,
архив собирался закрываться и люди сдавали документы. Наконец последний
исследователь покинул помещение. Я налетела на Свету:
– Показывай документы!
– Они в хранилище.
– Ты уверена, что нашла нужное? Света кивнула.
– Лазила все ночное дежурство по стеллажам и обнаружила.
– Принеси сюда. Девушка покачала головой:
– Это невозможно.
– Почему?
– Внизу работают совсем другие люди, они получают бланки
заказов, смотрят на шифр и ищут бумаги, – пустилась в объяснения Светлана. –
Ящики с архивом из Горнгольца не зарегистрированы, как сделать заказ?
– Написать: «Архив концлагеря Горнгольц».
– Придет ответ: ищите шифр в каталоге, – усмехнулась
Светлана.
– Но его же там нет, – я пошла по кругу.
– Значит, вручат листочек со словами: «Данных единиц
хранения не обнаружено».
– Но ты же нашла! Принеси архив, – настаивала я. Света с
жалостью глянула на меня.
– Как у тебя все просто! Кто же мне разрешит? Знаешь,
сначала следует написать докладную записку о том, что обнаружила неучтенные
экземпляры, потом документы начнут описывать. Пока все карточки не оформят, их
в каталог не вставят.
– Когда же документы смогут попасть в мои руки?
– Ну, – заколебалась Света, – года через два, три… Только я
не пойду рассказывать о находке.
– Да почему же? – закричала я.
– Тише, – шикнула Света, – я работаю в зале периодики. Как
объяснить, что мне понадобилось в хранилище, да еще в той части, где лежит
архив? А?
От злости у меня задрожали колени. Носом чую, что нахожусь в
двух шагах от разгадки, и не могу узнать истину из-за глупых бюрократических
препонов.
– Игоря ты впустила в хранилище!!! Света покраснела, но
ничего не сказала.
– Неужели не хочешь, чтобы убийцы любимого человека были
наказаны?
Девушка стала свекольно-бордовой.
– Игорь лежит в могиле, – лила я масло в огонь, – а те, кто
лишил его жизни, преспокойно разгуливают на свободе, разве это справедливо?
Между прочим, бумаги, изобличающие преступников, совсем рядом! Но тебе, видно,
наплевать на парня, умер и умер…
Света резко встала.
– Погоди-ка тут.
– Ты куда?
– Сегодня Аня Мефодьева в ночь дежурная, она с утра по
комнатам бегает, просит, чтобы ее подменили. У свекрови день рождения, только
никто не согласился. Если Аня не передумала, предложу помочь.
