Он позвонил по телефону и попросил Акифа Сакитовича. Его долго не подпускали, морочили голову. Просили перезвонить, выведывали, кто он такой. Потеряв терпение, Белосельцев сказал, что он тот, кто месяц назад вытащил их хозяина из-под пуль. Его сразу соединили, и он услышал возбужденный радостный голос:
– Где вы пропадали?.. Думал о вас!.. Вы очень нужны!.. Приезжайте сейчас же!..
Скоро Белосельцев был в знакомом офисе на Басманной, куда месяц назад пригнал продырявленный пулями джип, проводил в апартаменты подавленного, перепуганного банкира.
Акиф Сакитович был в приподнятом настроении. Шагнул навстречу Белосельцеву, обнял, поцеловал. Касаясь бритой щеки кавказца, Белосельцев уловил аромат душистого коньяка. На столе, на серебряном подносе, стояли рюмки, бутылка «Наполеона», коробочка с фисташками.
– Как я вас ждал! Как благодарен! – Банкир оглядывал Белосельцева своими выпуклыми фиолетовыми глазами, которые светились неподдельной радостью.
Белосельцев хотел тут же, без обиняков, попросить денег и, быть может, связей с теми, кто продает оружие. Но банкир не дал говорить.
– Все по дороге решим!.. Едем со мной!.. Сейчас будет ужин!.. Хорошие люди!.. Вместе поужинаем!
Приобнял Белосельцева, повлек его к двери, вниз, где уже поджидал вымытый, на черных пухлых шинах джип. Белосельцев искал и не мог найти следы пулевых отверстий.
Они подкатили к озаренному, ярко отделанному ресторану. Перед входом, освещенные прожекторами, стояли два улыбающихся негра в красных фраках и котелках, и две живые, в кадках, пальмы. Проходя мимо пальм и негров, Акиф произнес:
– Люблю это место за африканский колорит!.. Настоящие джунгли! – И прошел в вестибюль, маленький, жизнерадостный, увлекая за собой Белосельцева.
В холле, перед банкетным залом, среди зеркал и горящих бра, уже поджидали гости. Банкир обнимался с каждым, целовался, представлял Белосельцева:
– Это мой спаситель!.. А это Федя, русский купец, живет под Барселоной в Испании!..
Белосельцев обменялся рукопожатием с чернявым, месопотамского обличья, плутоватым человеком, неизвестно почему именуемым «русским купцом».
– А это мой бакинский друг Джабраил, директор банка!.. Джабик, помнишь, как нас Гейдар Алиевич хотел в тюрьму посадить?
Белосельцев пожимал мягкую руку бакинца, милого, ласкового, утомленного человека, похожего на умного старого лиса.
– А это богиня района, глава администрации!.. Самая очаровательная женщина Подмосковья!
Белосельцев пожал пухлую, усыпанную бриллиантами руку, глядя в лучистые бирюзовые глаза маленькой пышной дамы, похожей на императрицу Анну Иоанновну.
– А это Яша, ювелир, создатель сих замечательных изделий! – Банкир указал глазами на пышную грудь дамы, украшенную изумрудным колье, а потом перевел глаза на тучного, в малиновом дорогом пиджаке еврея, смущенно и скромно поклонившегося Белосельцеву.
Обнимались, хохотали, похлопывали друг друга по упитанным бокам.
– Алеко, друг милый! – Банкир обнялся с появившимся коренастым грузином, чьи пальцы были обильно украшены перстнями. – Гости дорогие, это сам хозяин этого замечательного заведения!.. Ты мне скажи, Алеко, будет сюрприз или нет?
– Сюрприз готов, – загадочно произнес хозяин, прикрывая глаза коричневыми веками. – Как только дадите знак, сразу будет сюрприз!.. Прошу за стол! – И отдернул тяжелую гардину банкетного зала.
Белосельцев прежде не видел подобных застолий. Стол был огромен, застелен белоснежной скатертью, уставлен хрустальными бокалами, чашами, блюдами. В хрустальных подсвечниках пылали свечи, отражались в зеркалах, зажигая на гранях бокалов драгоценные радуги. На длинных фарфоровых блюдах стояли на согбенных коленях жареные поросята. Посреди стола на серебряном подносе, выгибая зазубренную спину, вытянув отточенный нос, красовался осетр. Множество закусок, вин, солений было рассыпано по столу, и все лучилось, сияло, источало ароматы. Белосельцев, привыкший к скромной, почти скудной еде, был поражен богатством и великолепием. Он испытывал раздражение, недоверие и одновременно острое любопытство к людям, позволявшим себе подобную роскошь, в то время как другие во множестве начинали голодать и бедствовать. Этот засыпанный яствами стол был накрыт среди изнывающей страны, полуголодных селений, угрюмой ненависти некормленого люда.
– Прошу садиться! – развел руки Акиф Сакитович. – Наши скромные возможности!.. Наше желание видеть вас!.. Наша к вам любовь!
Гости садились, радостно, плотоядно оглядывая еду. Они трогали разноцветный хрусталь, запихивали за ворот крахмальные салфетки. Наливали в рюмки и бокалы искристую водку, черно-красное вино. Любовались рубиновыми отсветами, спектральными мазками света на скатерти.
– Дорогие друзья! – поднял рюмку Акиф Сакитович. – Все у нас есть!.. Ум есть! Деньги есть! Дружба есть!.. Если Бог сохранит нам здоровье и пошлет удачу, чего нам больше желать!.. За нас, за наше товарищество! – Он радостно выпил водку, пропуская сквозь толстое, мягко дрожащее горло огненные глотки.
Все пили, ели, перетаскивали на свой фарфор куски красной рыбы, розовый язык, ароматное сациви, ворохи душистой зелени. Белосельцев выпил водки и почувствовал острый голод. Он с наслаждением касался чистых зеркальных ножей, прохладных салфеток, хрустальных и ломких рюмок. Стал есть жадно, с аппетитом, наслаждаясь острыми запахами, сладко-горькими приправами, вкусной, свежей, давно забытой едой.
– Федя, друг милый! – Акиф Сакитович обратился к «русскому купцу», и тот поднял на банкира черные, веселые, разгоряченные первым хмелем глаза. – Никогда не забуду, как начиналась наша дружба!.. С доверия!.. Тот контракт на муку!.. Ты пришел ко мне, я тебя почти не знал!.. Ты предложил, я все, что имел, отдал!.. Если б ты обманул или судьба обманула, где бы мы сейчас были!.. Наша дружба до скончания дней!.. За тебя, за твою семью!
Все чокались, тянулись к «купцу», с чем-то его поздравляли. Белосельцев не испытывал к нему неприязни. Он дотянулся через стол до его хрустальной, с золотыми блестками рюмки, чокнулся, и «купец» дружелюбно кивнул ему чернявой вихрастой головой.
– Да, – умилялся «купец». – Мы с тобой начинали с нуля! И никто не знал, что у нас впереди! Тюрьма, нищета или пуля!.. А теперь в Испании я вижу наших прежних партнеров по нефти, по сахару, по драгметаллам! Какие у них виллы, квартиры! Разве можно было об этом мечтать!
Сидящие, посвященные в тайны «купца» и банкира, улыбались, кивали, соизмеряли свой успех и свою судьбу с судьбой и успехом двух закадычных друзей.
Белосельцев пытался угадать смысл неясных, новых для него отношений. Его удивляло то, что он не чувствовал к ним вражды. Эти чужаки, казавшиеся ему изначально врагами, виноватые во всех случившихся бедах, раскормленные на недоедании других, счастливые среди горя других, довольные и веселые среди погибшей страны, они не вызывали в нем обычной ненависти. Пригласили его в свой круг, усадили в свое застолье, раскрыли перед ним свои секреты и тайны. Он был обезоружен их доверием, обескуражен их добродушием.
