– Зачем тогда ты лезешь не в свое
дело? – окончательно обозлилась певица и бросила трубку.
Ничего не понимающая Рената вновь попыталась
соединиться с Ксюшей и вновь потерпела неудачу. На следующий день Рената
улетела в Мексику, на полгода. Вернувшись, она первым делом позвонила Ксюше, но
трубку никто не снимал. Пианистка стала заниматься своими делами и была очень
удивлена, когда ее вдруг вызвали в отделение милиции. Молодой следователь
спросил:
– Вы знакомы с Ксенией Савченко?
– Да, – ответила Рената.
– Знаете, где ее искать?
– Наверное, дома.
– Она там больше не живет.
– А что случилось? –
поинтересовалась Рената.
– Ксения Савченко разыскивается по
подозрению в мошенничестве.
– Но что она сделала?
– У нас заявление от гражданки Ламэ,
кстати, она утверждает, что вы в курсе дела.
Пришлось Ренате объяснить ситуацию, но телефон
квартиры, которую сняла Ксения, она не дала.
Просто сказала:
– Ксюта сама мне звонила, а потом
перестала.
Через месяц после визита в милицию Рената
уехала на гастроли, на этот раз не за границу, а по России. Тур занял несколько
месяцев. Никаких отношений с Ксюшей она не поддерживала и ничего о судьбе
девушки не знала.
– Но вы же написали Вадиму записку, в
которой обвинили его в убийстве Ксюши! – воскликнула я. – Почему?
– Морально он ее убил, – вздохнула
Рената, – подтолкнул к воровству. Я очень обозлилась и нацарапала письмо.
На мой взгляд, Вадим – подлец. Нужна была – пользовался, а потом отшвырнул.
Я вышла от Ренаты, записав координаты Алины Ламэ.
У метро нашлось кафе «Ростикс». Я очень люблю эту забегаловку, тут делают
замечательно вкусный куриный шашлык, кусочки нежного филе на шпажке вперемежку
с печеным луком, помидорами и болгарским перцем.
Я проглотила курятину и взяла телефон.
У Ламэ трубку схватили сразу.
– Можно Алину, – попросила я.
– Слушаю, – ответил грудной голос.
– Меня зовут Виола Тараканова.
– Очень приятно.
– Я занимаюсь делом Ксении Савченко.
– О боже! – воскликнула
певица. – Ну сколько можно! Ей-богу, я сто раз пожалела, что к вам
обратилась. Год прошел, я все забыла!
– Нам надо встретиться.
– Кому это «нам»? – разозлилась
Ламэ. – Мне совсем ни к чему с вами беседовать!
– Прошу вас.
– Ладно, – сдалась Алина, –
хорошо, завтра приезжайте в кафе «Чуланчик», там и поговорим.
– А сегодня нельзя?
– У меня дела, – рявкнула
Ламэ, – очень важные, не пустая болтовня, как с вами. Завтра, на Ленинском
проспекте, кафе «Чуланчик», в три часа дня.
И она швырнула трубку. Я проверила, сколько у
меня осталось денег на мобильном: пять долларов. Надо покупать новую карточку.
Не успела я подумать об оплате, как трубка зазвенела.
– Алло, Арина Виолова? Вас беспокоит
бр-бр-ням-ням из газеты «Будильник».
– Кто? – не поняла я.
– «Будильник».
– Нет, как вас зовут?
– Бр-р Никодимова, – ответила
женщина и повторила: – Коза Никодимова.
Удивленная столь странным именем, я спросила:
– И что?
– Надо сделать с вами материал.
– Какой?
– Интервью и фото.
– Зачем?
Коза Никодимова рассмеялась.
– Ну… чтобы читатели вас знали. Так мы
приедем?
– Куда?
– К вам.
– Когда?
– Сейчас.
– Понимаете, я в городе.
– Через час успеете вернуться домой?
– Ну… лучше через два, – ответила я,
вспоминая бардак, который царил у нас утром в квартире.
– Ладно, – сдалась Коза, –
давайте адрес.
После детального объяснения дороги на счету
остался всего доллар. Я позвонила домой. Подошла Марина Степановна. Памятуя о
деньгах, исчезающих из моего кармана в направлении телефонной станции, я быстро
сказала:
– Немедленно уберите в квартире, к нам
едут журналисты.
– Зачем? – ответила Марина
Степановна. – Лорочка на гастролях.
– Это ко мне.
– К вам? Что за чушь! Что им с вами
делать! – возмутилась мать Вована.
Я обозлилась, по мнению Марины Степановны,
есть только одно лицо в стране, у которого можно брать интервью, – это
Лора.
И тут мобильный умер, деньги кончились. Домой
я принеслась через сорок минут с высунутым языком и оглядела пейзаж.
Естественно, в мойке гора посуды, на столе не убранные с утра чашки. В гостиной
тоже открывалась не лучшая картина. Я стала хватать разбросанные повсюду вещи и
запихивать их в шкаф. Главное, сейчас соблюсти внешний порядок, уйдет
журналистка, разложу все по местам. Черт! Чем же ее угощать?
Пришлось нестись в булочную за тортом. Томочка
тем временем мыла пол в коридоре. Марина Степановна, обиженная тем, что
журналисты проявили интерес к моей персоне, не высовывалась из своей комнаты.
Наконец квартира приняла приличный вид. Я
перевела дух, и тут раздался звонок.
– Открывай, – велела Томочка и
убежала.
Я распахнула дверь, на пороге стояла Кристя.
– Вилка, привет, – заорала
она, – ребята, заходите, только ботинки скидывайте! Мы будем уроки вместе
делать.
Толпа детей, пошвыряв уличную обувь, понеслась
в глубь квартиры. Я стала собирать сапоги и кроссовки в одну кучу, снова
раздался звонок. На этот раз появился Ленинид.
– Доча…
– Иди в кухню и сиди молча, –
рявкнула я.
– Почему? – растерялся папенька.
Но тут в дверь опять позвонили.
– Ступай с глаз долой, – прошипела я
и открыла.
Перед глазами возникла толпа людей.
– Вы к кому? – обалдело закрутила я
головой.
