Одно это обращение боевого генерала вызвало ужас властных временщиков. У Ястржембского, как у вареного пескаря, побелели от страха глаза. Чубайс, забыв безропотных пенсионеров, кинулся «отстегивать» голодающим в гарнизонах военным.
Рохлин — это не Язов и не Варенников, трагические генералы 91-го года, которых не поддержала армия, сдала их в тюрьму, молчаливо способствовала уничтожению СССР, а вместе с ним и глобальной обороны страны.
Рохлин — это не Макашов и Ачалов, патриотические генералы 93-го года, которых не услышала армия, стала стрелять из танков по Парламенту и отправила генералов в застенок. После этого любое унижение она должна сносить как справедливое возмездие и кару.
Рохлин — боевой генерал чеченской войны, возникший на военном небосклоне после всех политических чисток, когда из армии свирепо изгонялись советские патриотические генералы и насаждались «ельцинисты» в лампасах. Рохлин — «демократический генерал», лидер НДР, гордость и надежда «реформаторов».
Поэтому удар, полученный властью от Рохлина, был наповал.
Некоторое время нам придется гадать, что скрывается за этим демаршем. Оскорбленная честь военного, кому невыносимо смотреть на сознательное уничтожение армии? Или прагматизм умного преуспевающего политика, который одним смелым ходом вывел себя в неформальные лидеры армии, замкнув на своей персоне протестные энергии, бушующие в гарнизонах? Хочет ли он, создав «Движение в поддержку армии», стать лидером политической провоенной организации и добиваться победы на выборах, и тогда не унаследует ли его «военная партия» судьбы «Союза офицеров», состоящего из отставников, потерявших связь с гарнизонами? Или обращение Рохлина — есть публичное проявление глубинной, сложившейся в военной среде протестной структуры, организованного оппозиционного движения, отстаивающего перед лицом разрушителей интересы Вооруженных Сил и России?
Если справедливо последнее, то как сможет действовать такая организация, запрещенная уставами, под надзором «особистов», под мощным давлением ельцинской, антиармейской, антипатриотической прессы?
Предположим, доведенные до отчаяния офицеры не станут уподобляться инвалидам и женщинам, не будут устраивать демонстрационные голодовки в офицерском клубе, а выведут полк на плац, развернут полковое знамя, объявят недоверие Верховному главнокомандующему и правительству разрушителей. В ответ Ельцин и министр обороны, новоиспеченный «батуринец» Сергеев, подпишут приказ об увольнении командира полка. И вот тут-то, если существует упомянутая военная структура, если есть проверенная солидарность действующего офицерства, то в ответ на указ об отставке еще пять или девять полков развернут на плацу полковые знамена, потребуют оставить в покое товарища, выразят недоверие режиму. Да еще вдобавок поднимут в воздух вертолетную эскадрилью и совершат демонстрационный полет. Или выведут в поле танки и отстреляются внепланово по мишеням. Что станет делать власть? Пошлет на усмирение внутренние войска, укомплектованные все теми же армейскими офицерами?
Есть сведения, что в апреле нынешнего года генералы и высшие офицеры ВДВ, узнав о подготовленном решении сократить войска и вышвырнуть на улицу треть кадровых офицеров, вознамерились 1 Мая в День протеста трудящихся пройти в народной колонне своей собственной «коробкой» действующих офицеров, с боевыми наградами, с оркестром, с развернутым знаменем ВДВ. Власти узнали об этом намерении. Злостная директива была отменена, воздушно-десантные войска сохранены.
Беззащитны голодные учителя перед разглагольствованиями велеречивого Лившица. Беззащитны больные чернобыльцы, умирающие под курлыканье Немцова и Чубайса. Беззащитна Государственная дума, которую по образцу 93-го года может выгнать на улицу палками «бойцовский» Ельцин. Но армия не беззащитна. У нее — винтовка. Но, как сказал председатель Мао: «Винтовка рождает власть». Турецкая армия — вне политики, покуда политические лидеры действуют в рамках национальных интересов страны. Но едва эти интересы начинают попираться, армия с полигонов и стрельбищ приходит в города и меняет власть. Хорошо это или плохо? Спросите у граждан процветающей Турции.
Чувствуют ли русские военные, что кремлевская власть, погубившая Советский Союз, разорившая дотла промышленность и науку, пустившая НАТО ко Пскову, добившая ВПК, снижающая уровень населения России со скоростью 1,5 миллиона человек в год — что эта власть осуществляет геноцид народа? Или русский офицер, торгонув на рынке парой гранат и накупив редиски, смотрит Якубовича в «Поле чудес» и хохочет над программой НТВ, где глумятся над армией?
Mы выясним это, наблюдая, как развиваются события вокруг обращения Рохлина. И очень возможно, что в Генштабе, в ГРУ, в военных округах и на флотах существует договоренность людей, готовых постоять за Отечество.
Гитлер и Бандера в гостях у Ельцина
июнь 1997 г., № 22
На прошлой неделе в атмосфере пышных похорон Ельциным были подписаны два договора о купле-продаже России. Договор с НАТО в Париже напоминает Версальский мир, по которому Россию вытряхивают из Европы, оставляя ее с отвинченными боеголовками на милость польским капралам. И договор с Украиной, дурной и нелепый, как если бы голова заключила договор с ягодицами о нерушимой и вечной дружбе.
Ельцин впал в очередной раж и теперь настойчиво ищет, с кем бы заключить договор, да желательно такой, чтобы от России щепки летели. Отдал Америке бывших советских сателлитов в Европе. Отдал бамдеровцам русский Крым. Отдал чеченским террористам Грозный. Отдал Бундесверу Балканы. Передал Китаю Туманган — дельту русской реки Туманной. Как до этого в беловежском угаре оторвал от России и кинул под хвост собаке пятнадцать цветущих республик.
В кремлевском кабинете воспаленно вглядывается в географическую карту, подложенную ему Ястржембским, и ищет, что еще можно отдать. Курилы можно отдать японцам — талантливый трудолюбивый народ, и император — человек замечательный. Калининград отдадим Германии, дружба с Колем превыше всего. Дальше — Татарстан и Башкирия, им следует принести извинение за четырехсотлетнюю тиранию и отпустить на свободу в Турцию. Следом — Кавказ. Пригласим-ка в Кремль ингушей, дагестанцев, подпишем пару договоров — и нет у России Кавказа.
Когда, с какого момента в среде партийных чиновников, мидовских перевертышей, продажных разведчиков и облизанных властью писателей завелась та плесень, что впоследствии превратилась в сознательную политику власти по расчленению собственного государства? Какая мутация поразила элиту, чтобы из Молотова мог получиться Козырев, из Щербакова — Яковлев, из Шолохова — Приставкин, из Зорге — Калугин?
Государство собиралось по крохам — по комочкам подзола в среднерусских лесах, по снежинкам в заполярных тундрах, по раскаленным песчинкам в закаспийских пустынях. Петр добыл для России Нарву. Суворов вышел на Днестр. Ермолов прогнал англичан с Кавказа. Скобелев под бой барабанов с развернутым знаменем прошел по Устюрту и взял Бухару. Ленин собрал в кулак изъеденную либералами империю, сохранив ее среди трех океанов. Сталин, завершив вековечное дело, очертил материк Евразию.
