Когда Тихон после утренней разминки вернулся в общежитие, ребята уже проснулись и сосредоточенно собирались. Сегодня в институте должны были вывесить результаты первого экзамена, который являлся основным и во многом решающим, и каждый мысленно прикидывал, что за оценка его ожидает. А на вторую половину дня была запланирована консультация по геометрии — следующему из четырех вступительных экзаменов.
Перекусив чаем с нехитрыми бутербродами, Тихон, Саша и Борис вышли в коридор и начали спускаться по лестнице. Сзади неожиданно их окликнула Наташа:
— Тихон, можно тебя на минутку? Иди сюда.
Приятно, когда с самого утра о тебе вспоминает красивая девушка, подумал Тихон и с гордой улыбкой вслед за Наташей зашел в ее комнату. Его глаза сразу же натолкнулись на угрюмого круглоголового мужчину средних лет. Улыбка сползла с лица, губы натужно прошептали:
— Здрасьте.
— Это он. — Наташа обращалась к мужчине, словно продолжала прерванный разговор. Потом она обернулась к Тихону и объяснила: — Это папа Светы, Николай Егорович. Он только что приехал из Аральска.
Николай Егорович смерил Тихона долгим изучающим взглядом и, с трудом выдавливая слова, будто сквозь ком в горле, произнес:
— Пойдем… расскажешь мне… о Свете… — и тут же вышел из комнаты.
Тихон недоуменно последовал за ним. На крыльце у выхода из общежития поджидал Сашка.
— Идите без меня, — сказал Тихон, не останавливаясь. — Я потом подойду.
Борис, отвернувшись, курил в стороне, не выражая никакого интереса к происходящему.
Николай Егорович тем временем спустился по ступенькам и подошел к сильно запыленным красным «Жигулям». Скрежетнул ключ, Николай Егорович плюхнулся за руль и толкнул дверцу напротив.
— Садись, — буркнул он Заколову.
Тихон послушно сел. Автомобиль резко тронулся. Тихон не стал спрашивать, куда они едут, он видел, что Николай Егорович чересчур напряжен и угрюм. Заколов ждал, когда тот сам начнет задавать вопросы. Он понимал, что человек чрезвычайно удручен пропажей дочери и очень устал после долгой дороги.
В нагретой машине неприятно пахло бензином, Тихон приоткрыл окно. Свежий воздух ворвался внутрь, дышать стало легче. Тягостное молчание продолжалось. Чтобы прервать неловкость Тихон спросил:
— Николай Егорович, вы не получали известий о Свете?
— Что?!
Автомобиль, клюнув носом, резко затормозил перед очередным перекрестком. Тихон чуть не ударился о лобовое стекло.
— Да, я получил известие… Очень неприятное известие! Хуже такого известия вряд ли что бывает, — с нескрываемым сарказмом говорил Николай Егорович. Его срывающийся голос звучал все выше, и по мере возрастания громкости, будто повинуясь ей, автомобиль вновь набирал скорость. — Моя дочь пропала! Ее нет! Ты понимаешь это? Исчезла семнадцатилетняя девушка! Где она? — грозно выкрикнул он, и уставился на Тихона, совсем забыв о дороге.
— Осторожно! — воскликнул Заколов, показывая на затормозившую впереди машину.
Водитель резко нажал на тормоз, взвизгнули шины, автомобиль пошел юзом и заглох, чудом избежав столкновения. В этот раз Тихону не удалось удержаться, и он тюкнулся головой о лобовое стекло. Николай Егорович нервно рассмеялся:
— Получил ли я известие? Ты еще издеваешься? А из-за чего я здесь? Из-за этого проклятого известия!
— Что вам сказали? — оживился Тихон, ожидая услышать новую информацию об исчезнувшей Свете.
— Что?! — у Николая Егоровича от возмущения аж глаза на лоб полезли. — А то ты не знаешь? Ну и наглец!
Тихон действительно ничего не понимал и тихо поинтересовался:
— Кто вам звонил?
— А то ты не знаешь?! — со злостью повторил Николай Егорович. — Наташа звонила и все рассказала. Ты же с ней рядом был! Жена как услышала — ума лишилась! Я сутки от нее не отходил, пока она в себя пришла, а потом сюда всю ночь ехал, чтобы все выяснить и дочь найти. Ты это понимаешь?!
Тихон понял другое. Он вряд ли узнает что-нибудь новое от раздраженного отца Светы.
— Я думал, — спокойно сказал он, — что вам звонили похитители дочери.
— Какие похитители? — Николай Егорович, выпучив глаза, надвинулся на Заколова.
Его колючий взгляд нервными уколами дергался по лицу Тихона, меняя положение каждые полсекунды. Заколов отстранился, упершись спиной в дверцу, и попытался объясниться.
— Я подумал, что Свету специально похитили. Знаете, как бывает на Западе? Людей похищают с целью выкупа или для выдвижения каких либо требований. Я только предположил, что похитители звонили вам и, изложили условия освобождения. Это так?
— Ты издеваешься надо мной?! — Взревел Николай Егорович. — Здесь тебе не Запад! Какие могут быть похитители? У нас такого не бывает! У нас нет похитителей, зато полно психов и уродов. Девочка пропала. Ее нет уже двое суток! Ты представляешь, что это значит? Она же совсем ребенок. Домой она не вернулась, и я здесь, чтобы найти ее и во всем разобраться.
Николай Егорович включил зажигание и быстро тронулся с места. Ехали недолго, Николай Егорович все время молчал. Молчание давалось ему тяжело. Тихон чувствовал, что отец Светы перевозбужден и боялся его потревожить. Вскоре они свернули с асфальтовой дороги и поехали между двух длинных рядов однотипных гаражей из силикатного кирпича.
Николай Егорович сбавил скорость, посматривая то влево, то вправо, будто был здесь первый раз и что-то искал. Наконец он остановил машину. Резко хлопнула дверца, Николай Егорович двинулся к гаражу под номером 48.
— Помоги, — не привычно жалобно позвал он Тихона, когда снял замок и попытался дернуть провисшие до земли гаражные ворота.
Не подозревая подвоха, Тихон подошел и с силой потянул железную створку.
Николай Егорович уступил место, сделав шаг за спину. Его глаза сузились, а рука скользнула под куртку. Но Заколов этого не видел.
Внезапно гараж в глазах Тихона резко дернулся, будто подпрыгнул, а затем плавно и бесшумно свалился к ногам. А на его месте Тихон увидел небо, пронзительно голубое, уже успевшее стряхнуть утреннюю белизну. Потом со всех сторон на беззащитный небосвод хлынула тьма и жадно поглотила дневной свет.
Саша Евтушенко пришел в институт, когда там уже толпились сотни абитуриентов и десятки родителей. На лицах присутствующих отражался весь спектр возможных эмоций: от безутешного горя с рыданием и подвыванием, до безудержной радости с восторгом и гиканьем.
Саша долго пробивался через гудящую толпу к стенду, где были вывешены оценки за экзамен. Только оказавшись в первом ряду, он смог разглядеть в верхней части списка, среди немногочисленных пятерочников свою фамилию. Пошарив глазами по другим листкам, он разыскал ниже фамилию Заколова. Тихон получил четыре. Значит, та неточность в третьей задаче, о которой он упомянул, стоила одного балла.
