— Серафима вызывала, — угрюмо пояснила Света свое исчезновение. — Ей не нравится, что я каблуками по голове топаю. Ее кабинет под нами. Придется на цыпочках ходить.
Тихон оставил девушек вдвоем, удивившись серьезности переживаний Наташи. Она действительно думала, что Света пропала или хотела найти повод, чтобы побыть наедине с ним? Тихону больше нравился второй вариант.
В комнату вернулся недовольный Борис.
— Мамаша Лизку не отпускает. А я хотел с ней на танцы завалиться. Но мамаша ни в какую: «Два дня до экзамена, готовиться надо», — передразнил он ее гнусным голосом. — Да мы и так уж месяц зубрим! В башку не лезет ни черта! Вся забита! — он постучал для убедительности по лбу. — Ничего, после экзамена, оттопыримся.
Евтушенко, любящий во всем порядок, разложил вещи, запихнул чемодан под койку и вывалил на стол еду, оставшуюся после дороги.
— Поесть хочется, — сказал он, усаживаясь за стол.
— Мировое дело, — подхватил Борис, — чем у вас можно поживиться?
Ребята принялись уничтожать остатки огромного запаса продуктов, которым снабдили их в дорогу чересчур заботливые мамы.
— Надо бы дверь закрыть, — отрывая зубами кусок холодной курицы, кивнул Борис. — А то сейчас Боня припрется. У него нюх на жрачку. Всегда норовит на хвост упасть. Во, уже идет!
В комнату ворвался невысокий юркий парень с огромной плотной копной мелко завитых волос. Волосы жестко сидели на голове и напоминали темный ворсистый шлем. Ни на кого не глядя, он прошел к окну, зачем-то посмотрел на улицу, рука выхватила учебник из сваленной на кровати стопки, палец шелестнул страницами. «Так, так…», — зашевелились губы, серьезный взгляд бродил по тексту, а рука невзначай прихватила что-то со стола. Когда рот начал жевать, кучерявый поднял глаза и удивленно воскликнул:
— Новенькие, что ли? Откуда?
— Из Приозерска. — Тихон с любопытством рассматривал парня.
— Ну да? Земляки! Ништяк! — Боня радостно отбросил учебник и по-хозяйски пристроился к столу. — Из какой школы?
— Из первой, имени Дорохова.
— Да вы чё!? Я тоже ее кончал. Три года назад. Меня не помните? Правда, я тогда совсем другой был. Потом в армии два года оттарабанил. Там все время налысо стригли. У меня после этого совсем другой причесон стал. Сейчас после подготовительного — сюда поступаю. Мне можно все тройки получить — и я в дамках!
Долгий путь в неуютном поезде давал о себе знать. Повалившись на расшатанную скрипучую кровать и закрыв глаза, Тихон сразу ощутил мерное покачивание, словно продолжал путешествие по железной дороге. Сквозь первый сон, он услышал, как звонко стукнуло стекло, и кто-то, шумно дыша, стал влезать в окно.
Тихон вскочил, сгруппировался в боксерской стойке и выставил кулаки вперед, готовясь вступить в схватку с ворами, о которых ему перед отъездом настойчиво твердила мама. Из ее наставления выходило, что поезда кишат ворами, а самое надежное место для хранения денег — это трусы, в которые она вшила специальный карманчик. Тихон в школе занимался боксом, и в запасе у него имелось несколько коронных ударов.
— Ты чего? — уставился спросонья Борис, кровать которого стояла прямо под окном.
Тихон кивнул на темную фигуру, ввалившуюся в комнату. За ней лез второй человек, опираясь на койку Бориса.
— Да это наши… с танцев возвращаются, — зевнул Махоров. — Общагу уже закрыли, поэтому через нас лезут, чтоб дежурную не будить. Мы же над входным козырьком живем.
— Боря, это мы, — произнесла темная фигура с кавказским акцентом.
— Карен, ты?
— Я, с Гамлетом. Вай, хорошо у вас окно открыто, стучать не пришлось.
Сашка тоже встал, включил свет и водрузил очки. В комнате находились два кавказца. Один повыше, назвавшийся Кареном, с густыми усами, бакенбардами и волосатыми руками. Другой поменьше, чисто выбритый, с аккуратной прической.
— Народ прибывает, — кисло сказал Карен, глядя на новеньких. — Мы пойдем, ночь уже.
Сашка проводил непрошеных гостей хмурым взглядом. Когда они вышли, Борис пояснил:
— Это армяне. Здесь в стройбате служили. Тоже с подготовительного отделения, как и Боня. В алгебре ни черта не волокут, но стараются. У них на родине престижно в институт поступить. На танцах, наверное, были, потом с телками загуляли. Выключай свет, — попросил он Сашку и отвернулся. Раздался звучный зевок, а через некоторое время тихое бормотание: — Хотя на танцах я их ни разу не видел.
Глава 4. Женские трусики «Monday»
Перебирая воспоминания прошедших двух дней, заснул Тихон только перед рассветом.
Утро получилось сумбурным. Ребята вскочили, когда времени до экзамена осталось совсем немного. Накинув одежду, они со всех ног помчались в институт. На экзамен успели в последнюю минуту. И только прочитав условие первой задачи, Заколов вспомнил о Наташе и Свете. Он огляделся, но девушек не обнаружил. Наверняка они в соседней аудитории, решил он.
После экзамена в холле и дворе института толпилось много абитуриентов. Кого-то страстно допытывали родители, кто-то эмоционально делился впечатлениями со всеми подряд. Утомленный, но радостный Тихон оживленно обсуждал с Сашкой и Борисом способы решения, каждой из задач. Евтушенко невозмутимо вещал, что ничего экстраординарного не было, так, типичные задачки из разных разделов алгебры, для их решения и думать не надо, достаточно знания обычных школьных формул. Борис грустно признался, что одну из задач, даже и не пытался решать, а в другой — серьезно ошибся. Тихон считал, что решил все задачи правильно, но чересчур легкими, он бы их не назвал.
Подошли Карен с Гамлетом.
— Как, Боря, дела? Первый барьер проскочил? — поинтересовался Карен.
— Надеюсь. Завтра будет видно. А вы?
— Кое-что решили, кое-что списали, — с улыбкой ответил Карен. — Нам лишь бы не два балла.
В этот момент Заколова кто-то дернул за рукав. Наташа в белой кружевной блузке на выпуск и прямой мышиного цвета юбке до колен подавленно смотрела на него. На ее носу громоздились некрасивые очки, а волосы были собраны в пучок на манер конского хвоста — в целом, типичный прикид скромной школьницы перед экзаменом. Тихон подумал, что так называемая «нарядная» одежда не всегда украшает человека. В видавшем виды простеньком легком платье Наташа ему нравилась больше.
В первое мгновение, когда Тихон только обернулся, он ее даже не узнал. Но не из-за строгой одежды: на Наташе, как говорят в таких случаях, не было лица. А в ее растерянных глазах стояли крупные слезы, вот-вот готовые пролиться.
— Что с тобой? — встревожился Тихон. — Как сдала?
— Света так и не появилась, — всхлипнула Наташа, и по ее щекам поползли широкие струйки, которые она по-детски попыталась вытереть кулачком.
Тихона неприятно обожгло внутри. Дурное предчувствие опрокинуло приподнятое настроение. Если Света не появилась даже на экзамен, значит, произошло что-то действительно серьезное!
