Человек поставил канистру на прежнее место и улыбнулся.
Ночная мгла поглотила темную фигуру.
Маленький сайгачонок за всю свою пятимесячную жизнь не испытывал такого ужаса, как в эту ночь. Один раз он вместе с мамкой и другими сайгаками убегал от волка. Тогда тоже было страшно, но он видел, что страх вцепился лишь в него и других неопытных малышей. Большие сайгаки бежали уверенно, без паники, мамка все время была рядом и подбадривала добрыми глазами. Тогда было тихо, и все закончилось быстро. Волку досталась хромая старая сайгачиха, которая малышу совсем и не нравилась, а стадо, перейдя на спокойный шаг, продолжило выпас как ни в чем не бывало.
В этот раз вместо волка в степи появилось железное чудовище. Оно ревело, рычало, яркими глазами разгоняло ночную тьму и с грохотом изрыгало вспышки огня. Сайгачонок с ужасом видел, какой неподдельный страх охватил его мамку и всех больших сайгаков, включая самого сильного вожака. От паники взрослых сайгачонку стало еще страшнее, хотя, казалось, куда уж больше. Перепуганный малыш замечал, как после оглушительных вспышек падали сайгаки. Но в отличие от волка одной жертвы железному чудовищу было мало. Мамка бежала впереди и уже не оглядывалась и не подбадривала сайгачонка. Малыш отставал, а безжалостное чудовище с хищным ревом неумолимо подбиралось сзади.
Потом, после сильного удара в бок, сайгачонок полетел кувырком, но снова каким-то чудом встал на ноги, и бежал уже оглушенный, из последних силенок, ничего не видя и не слыша. Сердце сместилось вверх, колотилось в самом горле и хотело выпрыгнуть наружу. Когда сайгачонок упал от бессилия, он долго слышал только стук сердца. Отдышавшись и поднявшись на дрожащие ноги, сайгачонок увидел, что он совершенно один в пустой степи. Не было слышно ни топота сайгаков, ни рева железного чудовища.
Левый бок сайгачонка безжалостно саднил. Он лизнул его пересохшим языком и почувствовал ошметки ободранной шкуры, густо измазанной липкой солоноватой слизью. Малыш не знал, что эта красная жидкость называется кровью.
После изнурительного бега сайгачонку неимоверно хотелось пить. Он потянул ночной воздух ноздрями и пошел туда, откуда веяло влагой. Он шел напрямик на блаженный запах реки. По пути он уткнулся в белый длинный дом, безразлично обошел его – вода обещала встречу где-то совсем неподалеку. И вдруг новый легкий запах воды толкнулся о нос сайгачонка. Источник запаха был рядом, и малыш быстро нашел его.
Сайгачонок ткнул мордочкой в белую канистру. Она упала, круглая крышка соскочила с горлышка, бесшумно заструилась вода. Сайгачонок жадно припал пересохшим ртом к ручейку. Он успел сделать два самых счастливых глотка в своей короткой жизни и рухнул на землю. Судорога изогнула стройное тело, глаза немой болью выдавило из орбит, сердце подпрыгнуло и остановилось.
Рано утром Заколов выбрался из барака, чтобы попить воды. Около кухни он нашел лежащую на боку пластиковую канистру. К его удивлению, она валялась в том самом месте, где он видел ее во сне. Крышка на ней была открыта, а воды внутри почти не было. Рядом с канистрой, вытянув губы к открытому горлышку покоилось бездыханное тельце окровавленного сайгачонка.
ГЛАВА 20
Роковой выстрел
Последний выстрел дуплетом оглушил майора милиции Петелина. До этого и так каждый выстрел по ушам бил, но он стрелял по одному патрону и рот держал приоткрытым. А сейчас, когда качнуло машину грохнул сразу из двух стволов и челюсть от толчка захлопнул.
Машину сразу за виражом вправо после выстрелов крутануло влево. Она остановилась. В ушах у Петелина засел лишь тонкий свист, и было непонятно, идет он изнутри или снаружи. Он ощущал только сильный запах жженого пороха. Серный дух, заполнивший машину, был приятен. Этот запах для майора всегда стоял в одном ряду с запахами охлажденной водки, ржаного хлеба, разломанного руками, и жаренного на огне мяса. Петелин не слышал, работает двигатель или заглох, только видел, что сайгаки воспользовались остановкой и смылись в темноту.
Ну ничего, уже нашмолял достаточно, подумал Петелин. Теперь осталось найти и подобрать тушки. И можно будет считать первую часть охоты завершенной.
Майор повернулся к водительскому креслу, чтобы спросить у Мартынова, какого хрена он руль в руках не держит? И только тут, повернувшись и посмотрев на старшего лейтенанта, он почувствовал сквозь резкий запах пороха еще и тонкий дымок от жженой одежды. Мартынов лежал, откинувшись на дверцу В салоне было темно, но маленькие лампочки приборной доски освещали дымящуюся дыру в одежде на груди лейтенанта.
– Мартынов, ты чего? – тяжело выговорил Петелин и не узнал своего голоса. То ли оглохшие уши подводили, то ли горло охрипло.
Он отставил ружье, которое сжимал в руках. Разгибая правую ладонь, пальцы которой лежали на курке, он вдруг все понял. Пустой взгляд тупо смотрел на дымящиеся стволы, не веря в реальность произошедшего.
Петелин угрюмо выругался. Потом выругался громче. Потом закричал, изрыгая поток ругательств. Собственный крик подействовал на него, как ведро ледяной воды, опрокинутой на голову. Петелин выскочил из машины, обежал ее и рывком открыл водительскую дверь. На него мешком повалилось тело Мартынова.
– Какого хрена ты дергал машину?! Какого черта тормозил?! – кричал Петелин. – Я же приказал гнать ровно, никуда не сворачивать и давить этих тупых тварей, если они попадают под колеса!
Он замолчал, склонился над выпавшим Мартыновым. Собственное учащенное дыхание мешало определить, дышит тот или нет? Он долго и тщетно пытался нащупать пульс на горле старшего лейтенанта. Дрожащие пальцы ничего не улавливали. Майор снова начал ругаться, негнущимися руками долго расстегивал одежду на груди Мартынова, потом грубо разорвал ее и уставился на открывшуюся большую обожженную рану. Крови почти не было. Рваные края запеклись от струи огня, вырвавшейся из ружья.
– Сволочь ты, Андрюха! Гад, сволочь! – уже тише ругался Петелин, окончательно убедившись, что старший лейтенант мертв. – Такого дурака сморозить! Так меня подставить! Сволочь!
Выговорившись, он плюхнулся на песок рядом с телом Мартынова, уткнул лицо в сжатые кулаки и стал тупо жевать спичку. Сколько так продолжалось, он не смог бы сказать. Ночь неспешно охлаждала землю, звезды холодно взирали сверху, а желтый месяц криво ухмылялся. В оглохшие уши майора болезненными рывками возвращался слух, будто в них растаяли угловатые ледышки и вытекла противная вода. Петелин уже слышал неровную тишину ночной степи. Двигатель машины не работал, но уазик продолжал светить фарами в грозную ночную мглу.
Петелин внезапно испугался этого света, подумал, что его кто-нибудь заметит и вот-вот придет сюда. Он вскочил и выключил все лампочки в машине, нервно дергая за попадающиеся под руки тумблеры.
Но наступившая темнота не принесла спокойствия. Ему показалось, что степь наполняется тревожными звуками. Вот донесся какой-то стук, где-то вдали ему послышались голоса и шорох шагов, а неясный шум показался гулом работающей машины.
А если его заметят здесь, рядом с этим мерзким трупом? Надо быстрее от него избавиться! Спрятать! Закопать!
