Вижу ваши недоуменные лица. Однако все очень просто.
Несчастных людей убивали одинаковым способом: душили при помощи то ли
проволоки, то ли суперпрочного шнурка. Только Андрея, похоже, застрелили из
пистолета с глушителем. Я не поняла, что с ним случилось. Душить парня в метро
киллер, наверное, побоялся, слишком много вокруг народа, а вот выстрелить пара
пустяков. А Костю убили, как всех, действовала та же рука. Очень сомневаюсь,
что Зинаида могла отдать приказ об уничтожении единственного сына, все-таки она
мать. И потом, зачем тогда отправлять на тот свет кучу народа? Просто убрала бы
Костю, и дело с концом!
Я согласна, пока парень оставался жив, Зинаиду можно было
подозревать в убийствах. Но смерть Кости полностью хоронит эту версию.
Режиссер дьявольского спектакля не Зина!
А кто? Что предложили совершить Диме, чтобы он получил
квартиру в «Зеленом бору»? Уж вряд ли от него хотели чего-то простого, типа
похода к метро за батоном свежего хлеба! Согласитесь, просто так квартиру вам
не предложат! Значит, нужно ехать в «Зеленый бор», произвести там разведку
боем!
Ход моих мыслей прервал телефонный звонок.
– Арина, радость наша, – запел в ухо Федор, – знаешь, я
чувствую себя совершенным негодяем.
– С какой стати? – удивилась я.
– Не могу забыть твоих прекрасных глаз, полных слез, –
абсолютно серьезно заявил Федор, – просто вижу, как ты уходишь, плача, с
букетом!
Знай я его чуть меньше, непременно поверила бы, но легче
растрогать людоеда, чем пиар-директора издательства «Марко». Подчиненные зовут
Федю Гоблином, есть у него, впрочем, еще одна кличка – Покемон. Федор настоящий
профессионал, умножающий доходы своего издательства.
Вместо сердца у него калькулятор, на котором он подсчитывает
прибыль. С милой улыбкой Федяша способен произнести такое, что вы потом будет
долго ломать голову, пытаясь сообразить: это дурная шутка или мрачная
действительность?
Я очень хорошо помню, как после выхода моей первой книги
Федор велел мне явиться на ее презентацию в один из крупных московских
магазинов. Я, непривычная к тусовкам, еле-еле выдержала три часа, а потом,
свалившись в машину, с чувством произнесла:
– Все. Смерть пришла за Ариной Виоловой, никаких сил нету.
Федор, сидевший на переднем сиденье, повернулся ко мне и
заявил:
– Ну нет, сейчас умирать тебе никак нельзя.
– Почему? – кокетливо прищурилась я, ожидая услышать нечто
вроде: «Арина, ты нам нужна».
Но Федор сказал:
– Понимаешь, дуся, издательство вложило в твою раскрутку
энную сумму, а какой спрос с мертвой овцы? И потом, тебя пока плохо знают, твоя
кончина не произведет нужного эффекта.
Вот напишешь двадцать пять книг – и помирай спокойно.
Слова его прозвучали мрачно, но я решила все же завершить
разговор на веселой ноте:
– Только двадцать пять? Вон у Смоляковой уже сорок
детективов, и она живехонька-здоровехонька, дай бог ей долгих лет!
Федор сурово глянул на меня:
– Милада Сергеевна клепает дюдики квадратно-гнездовым
способом, она абсолютный уникум, такого автора нет больше не только у нас, но и
в других издательствах. Феерическая работоспособность, она еще триста штук книг
сляпает. А от тебя, ленивая ты наша, никто больше двадцати не ждет. На третьем
десятке и помирать Можешь.
Знаешь, какую я тогда из твоей кончины пиаракцию сделаю? А
сейчас народ и не заметит ухода из жизни некоей Арины Виоловой. Береги себя,
дорогуша, открытый проект должен принести «Марко» хоть немного тугриков.
Я растерялась, не зная, как реагировать на его слова. А
Федор преспокойно стал смотреть в окно, и у меня сложилось впечатление, что он
не шутит. Поэтому поверить в то, что он перестал есть, пить и спать, увидев на
моей щеке слезинку, я никак не могу.
– Я существо нежное, – пел Федор, – и, может, тебе это
покажется странным, очень благодарное. Поэтому, лапа, бери ноги в руки и
быстренько дуй в книжный магазин на улице Ведомского, знаешь его небось! Такой
огромный, у метро.
– Зачем?
– Сюрприз, мой пупсик, только оденься прилично.
– И когда мне надо там быть?
– Через час!
– Но я не успею смотаться домой, чтобы переодеться, на мне
джинсы и футболка!
– И когда ты только приучишься выходить из дома в приличном
виде, – разозлился Федор, – ведь ты не шантрапа, литератор, три книги
выпустила! Прямо позор! Ладно, как поедешь?
– Ну.., по кольцу, потом налево, вниз до Чисто кратного
переулка…
– Вот! Там есть магазин! Зайди и купи юбку с кофтой или
платье, – рявкнул Федор, – шевелись, котя, не спи!
Я положила трубку в сумочку и заглянула в кошелек: две
тысячи. Что ж, вполне хорошая сумма, надеюсь, мне хватит на обновки.
Оказавшись в Чисто кратном переулке, я лишний раз удивилась
осведомленности Федора: ну откуда он знает о наличии тут лавки со шмотьем?
Да еще такой отличной! Вещи хорошего качества, а цены просто
потрясающие: блузочка сто рублей, юбочка триста, а вон там симпатичные брючки
за двести пятьдесят. Меня удивило, почему у прилавка не змеится очередь из
покупателей. Наверное, народ не в курсе, какое это замечательное место. Так,
приеду домой и обзвоню всех подруг, пусть завтра несутся сюда.
Глядя, как я хватаю вешалки со шмотками, две продавщицы
рассыпались в улыбке, а третья забегала вокруг меня кругами, приговаривая:
– Вот еще цветастенькую гляньте, освежает.
– Давайте!
– А голубенькую?
– Хорошо.
– Розовый пиджачок?
– Пойдет.
– Атласный топик?
Я скосила глаза на ценник, всего пятьдесят рублей. Сама я не
ношу такие вещи, но прихвачу для Кристи, она будет в восторге.
Чуть ли не с поцелуями меня препроводили к примерочной
кабинке, откуда как раз выплыла дама, и задернули занавеску.
Я мигом влезла в голубенькую кофточку, бежевые брючки и
залюбовалась собой. Чудо как хороша!
– Как оплачивать будете? – послышался из зала голос
продавщицы. – Карточкой?
– Наличкой, – ответила покупательница, только что вышедшая
из кабинки.
