– Рублями или долларами по курсу?
– А у вас цены разве не в евро?
– Нет, в американской валюте.
Я похолодела. С ума сойти! Значит, кофточка стоит.., э..,
больше трех тысяч! А к брюкам вообще не подступись. Всех моих средств с грехом
пополам хватит лишь на кургузый, короткий топик, на который пошло материала
меньше, чем на носовой платок!
Чувствуя себя полной дурой, я надела свою одежду и вышла в
зал.
– Ничего не подошло? – спросила продавщица.
– Нет, – ответила я, отступая к двери, – плохо сидит,
толстит!
– Ну вам нет причин волноваться, – попыталась уговорить меня
девушка, но я уже вылетела на улицу, коря себя за глупость.
А Федор-то хорош! Или он считает, что двести пятьдесят
долларов вполне приемлемая цена для брюк?
Чувствуя себя гаже некуда, я стала размышлять, что делать.
Время отщелкивало минуты.
В конце концов я приняла решение явиться в магазин в
джинсах, пошла к машине и вдруг увидела крохотную витрину с манекеном. На нем
красовался очень симпатичный костюм нежно-зеленого цвета. Довольно длинный
блузон, без воротника, с большими накладными карманами и широкие брюки.
Единственное, что показалось мне неудобным в этом наряде,
застежка. Она почему-то располагалась сзади.
Решив предпринять еще одну попытку, я вошла в маленький зал
и сразу спросила:
– Цены в чем? В у.е.?
– Нет, конечно, – сказала девушка за прилавком, – в рублях.
– Значит, вон тот костюм тянет на пять сотен наших
деревянных? Не долларов? Вы уверены?
Продавщица кивнула:
– Ну конечно! Кто же за него полтыщи баксов отдаст?
– Сорок второй размер есть?
– Нет!
Я приуныла. Вот так всегда. Стоит увидеть что-то интересное,
как оно мне не годится!
– Возьмите сорок четвертый, – пришла на помощь продавщица, –
ну будет чуть посвободней, так даже лучше. Брюки на резинке.
– Несите, – обрадовалась я, – где можно примерить?
– Хотите прикинуть?
– Ну, конечно, вдруг не подойдет.
Продавщица кивнула и протянула мне вешалку. Штаны оказались
чуть великоваты в ширину, но длинный блузон скрыл все огрехи. Правда, я не
сумела самостоятельно справиться с пуговицами, пришлось звать продавщицу.
Наконец костюмчик «сел». В полном восторге я воскликнула:
– Упакуйте мои джинсы и футболку, прямо так пойду!
Девушка удивленно переспросила:
– Вы хотите уйти в костюме?
– Да? Разве нельзя? Понимаю, я пока не заплатила, но вот
деньги!
Продавщица закашлялась, потом сдавленным голосом заявила:
– Касса у выхода, сейчас положу вещи в пакет.
Я отдала пятьсот рублей, вышла на улицу, добежала до
«Жигулей» и, спиной почувствовав чужой взгляд, обернулась. С той стороны
витрины стояли продавщица и кассирша. Обе они, тыча в меня пальцами, смеялись.
Подивившись на неадекватное поведение девиц, я завела мотор.
Нет, все-таки некоторым людям нужно сидеть дома, а не работать за прилавком.
В магазин я явилась за пять минут до назначенного срока и
была поражена скоплению людей с фото– и кинокамерами.
– Арина, – замахал руками Федор, – сюда, сюда.
Я поспешила на зов. Рекламщик окинул меня взглядом и
прошипел:
– Бог мой! Что за вид! Ты нарочно?! С ума сойти!
Я хотела поинтересоваться, чем ему не нравится мой новый
замечательный костюм, но не успела, потому что появился огромный толстый
дядька, настоящий слонопотам, и тут же принялся командовать:
– Арина, пойдемте в конференц-зал.
Схватив за руку, он потащил меня на второй этаж, Федор шел
сзади, без конца пиная писательницу Виолову в спину и шипя:
– Ну я это тебе запомню! Ну, погоди!
Не понимая, чем вызвала на свою голову гнев всесильного
начальника отдела рекламы и пиара, я ускоряла шаг, но Федор не отставал и
продолжал незаметно для окружающих довольно сильно и больно толкать меня в
поясницу.
Наконец нас усадили за длинный стол на сцене, журналисты
разместились в зале. Слонопотам схватил микрофон и завел длинную речь. Чем
дольше он говорил, тем больше я изумлялась.
Наивысшей точки мое удивление достигло, когда я услышала
фразу:
– И вот наш магазин совместно с журналами «Скаковые лошади»
и «Элитные кролики» решил присудить премию за лучшее произведение о животных
Арине Виоловой. Нам очень приятно…
Сохраняя улыбку, я наклонилась к Федору:
– Они ничего не перепутали?
– Нет, – процедил тот, – сиди смирно, потом побалакаем, цыпа-дрипа!
– Но в моих книгах нет ни слова о братьях меньших!
– А названия? «Гнездо бегемота» и «Кошелек из жабы»? Вполне
достаточно, – просвистел Федор, – сделай милость, заткнись! Твое дело взять
приз и улыбаться журналюгам.
Я замолчала, но теперь удивлялась молча. Хорошо, «Гнездо
бегемота» еще куда ни шло. Но «Кошелек из жабы» тут при чем? Ясно же, что
земноводное плохо закончило, если из него сделали портмоне. Вот уж не
предполагала, что такое название понравится людям, сотрудничающим в изданиях
«Скаковые лошади» и «Элитные кролики». Честно говоря, я думала, они любят
животных! И потом, разве премии вот так легко раздают за одно название?
– Прекрати сидеть как на похоронах, – Федор наступил на мою
кроссовку, – где блеск в глазах, азарт, радость от заслуженной награды?
Я послушно растянула губы, но в тот же момент поняла, что
удержать идиотски-счастливую ухмылку мне никак не удастся, потому что
слонопотам схватил огромный куль, услужливо поданный ему смуглым брюнетом в
светлом костюме, содрал с него мешковину и заорал:
– Вот он, наш приз! Сделан по спецзаказу!
Я испытала настоящий шок. Слонопотам держал в руках нечто,
сильно напоминающее ночной горшок. Томочка, желающая побыстрей избавить Никитку
от памперсов, недавно приобрела точь-в-точь такой, но только не из фольги, а из
пластмассы.
