– Как минимум двое.
– Объясни.
Тихон с удивлением смотрел на Тамару, которая минуту назад почти теряла сознание от ужаса, а сейчас освоилась с присутствием трупа и с любопытством осматривала комнату. Настоящая журналистка, ничего не скажешь.
– Двое, потому что один держал, а другой связывал. Видишь, лицо жертвы без побоев, пижама не повреждена, даже все пуговицы на месте. Если бы действовал один, пришлось бы оглушить или сильно избить, прежде чем беспрепятственно связать.
– Какие документы они искали?
– Сдается мне, что их интересует то же самое, что и нас.
– Почему ты так думаешь?
– Вчера нас кто-то подслушал. Мы говорили, что утром пойдем к Касымову. И нас решили опередить.
– Вот беда! Опоздали!
– Ты расстроена смертью человека или пропажей документов?
– Отстань! Что за идиотский вопрос?
– Я просто хочу лучше тебя понять.
– Мне нужно знать, где череп Тимура!
– Спасибо за откровенность.
– Что ты цепляешься за слова? Убийцы могли прийти и после нас. И так же пытать, и так же убить.
– Это логично. Кстати, могу тебя успокоить. Информацию убийцы не получили.
– Почему ты так уверен? – понурая Тамара оживилась, с надеждой глядя в глаза Заколову.
– Малика Касымова пытали вплоть до нашего прихода. Значит, он ничего убийцам так и не сказал. А умер он не от удушья.
– Отчего же? У него пакет на голове.
– Перед тем как задохнуться, человек теряет сознание. Тогда и глаза, и рот были бы закрыты. Касымов умер мгновенно. Посмотри на темное пятно под левой грудью. Его ударили тонким ножом или заточкой прямо в сердце. Я пытался прощупать пульс на шее. Кожа была еще теплой. Убийцы услышали наш звонок, отключили звук телевизора, накрыли Касымова пакетом. Когда увидели, что мы все-таки идем в дом, они для верности его закололи и убежали через сад. Их шаги я как раз и слышал. – Тихон задумался, что-то вспоминая. С досадой прикусил губу и воскликнул: – А ведь я слышал шаги только одного человека.
Он повернулся и распахнул дверь в прихожую. Прямо напротив нее располагался приоткрытый вход в дом.
– Как же я сразу не догадался осмотреть все комнаты! Они ушли разными путями. Один до последнего наблюдал за нами. Он видел, как мы прошли в сад. Чего он ждал? Войдем мы в дом или нет? Обнаружим труп или нет? А если так. – Заколов медленно провел ладонью по лбу. – Если так, нам надо уходить отсюда как можно скорее.
– Подожди. Мы должны узнать, где череп Тимура. – Тамара сидела на коленях и перебирала рассыпанные бумаги и фотографии.
– Ничего не трогай! Не оставляй отпечатков!
– Я здесь уже была. Касымов мне показывал фотографии, – равнодушно пожала плечами девушка. – Он намекнул, что знает путь к тайне.
– Как он намекнул?
– Да никак конкретно. Но я по глазам поняла, по многозначительной интонации.
– Боюсь, у нас мало времени.
– Вот именно! Лучше бы делом занялся.
Заколов хотел настоять, но смутился. Двадцать минут назад он сам показал пример, дерзко проник на участок, а затем и в дом. Сейчас девушка активно ищет, ее не смущает даже присутствие трупа, а он…. Заколов осмотрелся. Искать что-то в ворохе бумаг бессмысленно, на это уйдут часы. Среди книг он заметил детективы Конан Доля, Агаты Кристи и Жоржа Сименона. Значит, покойный оператор интересовался классикой жанра. А кто-то из великих авторов сказал: лучший способ что-нибудь спрятать – положить на самое видное место. Надо попробовать исходить из этого. Что бросается в глаза при входе в комнату?
Тихон отошел к порогу.
– Ты уходишь? – брезгливо спросила Кушнир, продолжая лихорадочно листать бумаги.
– Не мешай. У тебя есть дело, вот и занимайся.
Заколов по-новому взглянул на растревоженный кабинет кинооператора. Помимо двухтумбового стола и книжного шкафа, где основательно покопались убийцы, в глаза бросалась стена, увешанная фотографиями. Здесь были как интересные авторские работы Касымова, так и фотографии, на которых был снят сам оператор в окружении коллег и друзей.
Тихон прошел вдоль стенки, вглядываясь в пейзажи, архитектурные памятники и лица людей. Фотографий было около трех десятков. На многих виднелись средневековые строения. Возможно, среди них оператор запечатлел конкретное место погребения черепа Тимура. Но Касымов утверждал, что сам его не знает, и, скорее всего, это правда. Он также упоминал сотрудников КГБ и ученого археолога. Они напрямую причастны к тайне. Офицеры и генералы на фотографиях встречались, но это все были снимки боевых командиров времен Великой Отечественной войны. Попадались и групповые фото археологов. Их можно было узнать по грубой запыленной одежде, панамам, бородкам и загорелым лицам. Какую же из фотографий выбрать? Где подсказка?
Заколов развернулся спиной к стене и натолкнулся на мертвые глаза Касымова. Еще полчаса назад этот человек был жив. Но, что удивительно, в предсмертный миг он смотрел не на убийц! Тот, кто натягивал пакет, стоял за спиной жертвы, а нанесший смертельный удар прямо перед телом или слева. Голова же оператора была явно повернута вправо, и смотрел он на стену с фотографиями!
Тихон попытался угадать точное направление взгляда. Он двигался вдоль стены, приседая или вытягиваясь, пока не почувствовал, что мертвые зрачки оператора нацелены точно в его глаза. Стараясь не сместить голову, как был, в полуприсяде, Тихон развернулся. Его нос уперся в невыразительную фотографию.
Малик Касымов был снят в каком-то музее живописи перед абстрактным полотном. Оператор сжимал книгу и рассматривал странную картину. На ней были изображены различные угловатые геометрические фигурки и точки. Фигурки образовывали непонятный узор. Ни одну из известных работ абстракционистов картина не напоминала.
Какое-нибудь очередное направление в современном искусстве – символизм или геометризм, подумал Тихон. Только что эта заурядная фотография делает в ряду избранных?
Заколов обернулся, чтобы спросить Кушнир о фотографии. Между ними пролегала полоска солнечного света от окна. Он едва успел произнести имя девушки, как заметил тень, пересекшую светлую зону. Кто-то появился во дворе! Убийца? Только этого не хватало!
Тихон приложил палец к губам, сделал знак девушке, чтобы та не вставала, а сам беззвучно отступил к выходу на веранду. Заглянув туда, он понял, что случилось нечто гораздо худшее, чем возвращение убийцы. Снаружи за стеклами крался милиционер. Сотрудник внутренних дел старательно приседал, забыв про высокую фуражку, которая двигалась по срезу окна, как декорация в кукольном спектакле.
Выход во двор через веранду был невозможен.
Заколов схватил девушку за руку и метнулся к главному входу. Тамара сжимала кипу фотографий. Быстро проникнув в прихожую, молодые люди с ужасом заметили, как медленно, без скрипа, открывается основная дверь. Милиция поступила на удивление расчетливо. Оба пути к бегству были отрезаны.
