– И здесь открыто, – выразил недовольство бригадир, зашел внутрь и поправил занавеску. – Кондиционеры у нас не работают, за день поезд нагревается.
Он хотел закрыть окно, но майор его остановил:
– Постойте.
Василий Пучков решительно встал на сиденье и высунул голову в узкую створку. Его взгляд дернулся вправо и влево, пристально посмотрел вниз. Пути вдоль состава были безлюдны. Майор спустился обратно, приподнял нижние сиденья, заглянул на багажную полку. Расставив ноги, майор застыл посередине купе, большой и указательный пальцы задумчиво подкрутили кончики усов, жесткий взгляд сфокусировался на краю открытой рамы. На ребре оконной защелки повис клочок голубого шифона. Майор снял кусочек ткани и с силой захлопнул окно.
– Все, можем вылезать, – сообщил Заколов Тамаре.
Молодой человек помог девушке выбраться из-под вагона, где они прятались на рельсах. Пригибаясь, они устремились вдоль состава. Они бежали не оглядываясь, и не заметили, как из окна туалета осторожно выглянул Василий Иванович Пучков. Майор посмотрел на подпрыгивающие ягодицы девушки и улыбнулся. Такая дилетантская игра в кошки-мышки ему определенно нравилась.
30. Смертельная схватка на железнодорожных путях
Тихон Заколов и Тамара Кушнир миновали состав. Слева продолжала тянуться высокая платформа.
– Пройдем дальше, здесь выходить опасно, могут заметить, – предложил Тихон.
– Как я вылезла через окно, ума не приложу. Это шок! – Девушка в возбуждении держала парня за руку, отставая на полшага.
– Я тебя снизу поддерживал.
– Хорошо, что я была не в юбке. Или у тебя другое мнение? – игриво спросила Тамара. Не дождавшись ответа, она поправила голубой платок на шее и горько вздохнула: – Любимую шаль порвала.
– Зато удалось уйти. Как нам лучше добраться до минарета Калян?
– Выйдем на любую улицу, и ты сразу его увидишь. Темя Бухары видно отовсюду.
– Тогда сворачиваем.
Они уже шли по обочине железной дороги вдоль длинного закрытого склада. Прежде чем свернуть, Заколов оглянулся, погони не было, им удалось обмануть проверяющих. Он шагнул за угол и в ту же секунду мощный удар обрушился ему на затылок. Заколов упал, пытаясь сгруппироваться, чтобы отразить неожиданное нападение. Если бы он был один, возможно, это ему бы удалось, но Тамара, крепко вцепившаяся в ладонь, неловко свалилась сверху, чуть не вывихнув руку.
Кто-то жестко придавил их к земле и уверенными движениями защелкнул наручники на запястьях. Заколов в отчаянии пытался брыкнуться, но жесткая рука схватила его за волосы и дважды стукнула лицом в землю. Голос сверху спокойно предупредил:
– Еще одно лишнее движение, и ты труп.
Волей-неволей пришлось подчиниться. Тамаре и Тихону позволили подняться. Перед ними стояли двое: узколицый с усиками и широкоскулый с синяком на виске.
Довольный успешной поимкой беглецов, майор Пучков подправил кончики усов вверх.
– Доигралась, журналистка. Надо жить по команде, как все, а не пороть отсебятину. Из-за таких, как ты, мы коммунизм никак не можем построить.
– При чем тут коммунизм? Отпустите нас. Немедленно!
Майор оттопырил куртку и весомо потряс пистолетом:
– Я не люблю, когда шумят и не выполняют моих команд. Усекла, вымирающая прослойка общества?
Потрясенная Тамара, собравшаяся было кричать, поджала дрожащие губы.
– Кто вы? – осторожно поинтересовался Заколов. Наручники и оружие говорили о том, что перед ними серьезная сила.
– Мы власть, а вы враги, преступники.
– Вы ошибаетесь, мы ни в чем не виновны.
– Юсуп, этот парень тебя отделал на вокзале. Чего ты медлишь?
Сопящий от нетерпения узбек, словно ждавший команды, сощурил узкие глазки и нанес удар кулаком в подбородок. Тихон уклонился, удар пришелся вскользь.
– Ах, ты, сволочь! – распалился Искандеров, прижал Заколова к стене и стал колошматить в незащищенный живот.
Заколов сжал мышцы пресса, рельефная мускулатура смягчала беспорядочные удары. Осознав, что не причиняет существенного вреда противнику, Искандеров злобно двинул его коленом в пах. Тихон застонал и согнулся от острой боли. Поняв, что болевая точка найдена, капитан злорадно повторил удар.
– Что вы делаете? – выкрикнула Тамара. – Нельзя избивать задержанного. Если вы власть, поступайте по закону!
– Мы такая власть, что нам можно. Нам все можно, – усмехнулся Пучков. – Мы для вас и власть, и судья, и прокурор.
– А приговор вам уже подписан, – злорадно вякнул Искандеров, наслаждаясь мучениями скрюченного Заколова.
– Какой приговор?
– Что вы делали в подземелье Гур-Эмира?
– Мы? В подземелье? – изумилась Тамара.
– Зачем вскрыли гробницу Тимура?
– Я? О чем вы?
– Хватит валять дурочку! Сначала запрещенная статья в газете, потом убийство свидетелей и проникновение в гробницу!
– Мы не убивали Касымова.
– Ах, вот как! А я разве произнес его имя?
Тамара потупилась, поняв, что проговорилась.
– Я… мы… мы застали его уже…
– За все сразу ответите! Что вы взяли из гробницы? – наседал Пучков.
– Только череп.
– Череп? Череп из саркофага Тимура?
– Это не то, что вы думаете. Это совсем другой череп, маленький, оловянный.
– Значит, в склеп проникли вы! Что и требовалось доказать.
Василий Пучков потерял интерес к разговору и деловито осмотрелся, что-то прикидывая в уме. Юсуп Искандеров взглянул на часы, тронул за руку майора и как можно тише произнес:
– Скоро пройдет поезд. Лучшего случая не будет.
– Ясен хрен, – согласился Пучков.
Он профессионально оценил неприметный подход к железной дороге, удовлетворенно хмыкнул и перевел взгляд на скованную парочку.
– Наручники надо будет снять, – задумчиво произнес майор в позе режиссера на репетиции мизансцены. – Глупые влюбленные потеряли голову и случайно угодили под поезд.
Майор вынул из кармана обрезки веревок, протянул капитану:
– Стяни парню запястья, потом снимешь наручники, а я проделаю то же самое с девчонкой. Когда услышим шум поезда, оглушим, срежем веревки и под колеса.
Как ни тихо он говорил, Заколов догадался о мерзком плане. Искандеров с энтузиазмом пихнул Заколова лицом на землю, связал руки и расстегнул наручники.
– Теперь можешь встать, – он зло пнул парня. – Вставай, чего разлегся!
Заколов с трудом поднялся, он был полностью во власти вооруженных людей, связанные сзади руки не позволяли оказать сопротивление. Рядом стояла понурая Тамара. Тихон представил, как многотонная стальная махина кромсает ее красивое тело, и что есть силы дернул запястья. Веревки сидели крепко.
