– Но если все произойдет так, как вы говорите, то будут жертвы, много жертв.
– Ну и что. – Орбелиани сменил патетический тон на покровительственный: – Поверьте, молодой человек, так будет лучше для всего народа. Не хотите стать одним из моих помощников? Когда мне вернут титул и родовые владения, я вас отблагодарю по-княжески.
– Мне вашей благодарности не надо.
– Как хотите. Вы проиграли гонку за всесильным призом, возвращайтесь в Ташкент.
– Я турист, а экскурсионный тур еще не закончился.
– Приятного времяпровожденьица. Только не вставайте больше на моем пути. – Орбелиани повернулся к Тамаре Кушнир, которая тяжело приподнялась на постели и мутным взглядом осмотрела собравшихся. Князь наклонился к Заколову и шепнул: – А то ведь мы можем повторить инъекцию, а спасительной ампулы у меня больше нет.
Тихон помог Тамаре встать и отвел девушку в соседнее купе. Князь проводил их холодным взглядом и сдержанной улыбкой победителя.
42. Подготовка к ликвидации
Туристический поезд «Ташкент – Ургенч», словно живой организм, отдохнувший за время длительной стоянки, рассекая ночную мглу, энергично мчался от Бухары на юг. Уставшие пассажиры, напротив, бодрости не проявляли и дружно разбрелись по купе. Наиболее активные еще продолжали вяло колобродить, но основная масса туристов, утомленных экскурсиями, танцами и алкоголем, завалилась спать в мятые постели на трясущихся полках.
Только у офицеров госбезопасности служба была в самом разгаре. Они уединились в бригадирском купе. Василий Пучков деловито извлекал взрывчатку из вещмешка и самодовольно рассуждал:
– Не зря взяли. Я чувствовал, что пригодится. Меня чутье никогда не подводит.
– Всю используем? – тихо ужаснулся Юсуп Искандеров.
– Ясен хрен. Какую махину надо под откос отправить! Если бы мы рельсы минировали, и четверти бы хватило, а здесь задачка посложнее. Эх, уважаю я крутые акции.
Юсуп Искандеров энтузиазма начальника не разделял. Он несмело поинтересовался:
– А санкция?
– Подполковник Кошелев операцию одобрил.
– Устно. Этого достаточно?
– Для нас да. Я уверен, что наверху все согласовано.
– Лучше бы бумагу с подписью, – тяжко вздохнул Искандеров.
Майор отвлекся от разматывания проводов, проверки детонаторов и в упор взглянул в узкие глазки капитана.
– Ты, Юсуп, сомнения отбрось. Мы боремся с врагами народа, диверсантами. Приказ был какой? Найти и уничтожить! Любой ценой! Мы нашли. Они все здесь, в этом поезде. Дело осталось за малым. Уничтожить!
– Если приказ…
– Который не обсуждается, а выполняется! Ты же видел, кем он подписан?
– Так точно, товарищ майор.
– Ты пойми своим скудным умишком, мы же не знаем всех деталей. Нам не положено, да и не нужно. А вдруг от этой операции зависит судьба огромной страны? Представь себе, от твоей решительности зависит судьба Советского Союза!
– Разве так бывает?
– Еще как! Вот не пустили бы Ленина в семнадцатом в Россию, допустим, его поезд потерпел бы катастрофу, судьба мира сложилась бы по-другому.
– Скажете тоже. То – великий Ленин!
– Это сейчас он великий, а тогда обычным революционером был. Царская охранка его недооценила и прошляпила. А мы с тобой – нынешняя государственная охранка, и такого прокола допустить не должны! Согласен?
– Если речь идет о деле государственной важности…
– Конечно! Не в игрушки играем.
– Согласен, товарищ майор.
– То-то! Действовать будем так. Заминируем два первых вагона. Остальные будут крошиться о них.
– А сами?
– Сами спрыгнем, ясен хрен.
– На ходу?
– А как же. Ты лучше место подскажи. Нам нужен уклон, где поезд разгоняется, или мост через реку.
– Будет мост. Через Амударью, перед Чарджоу.
– Это уже Туркмения?
– Да.
– Еще лучше. Пусть туркменские сотрудники с происшествием разбираются. А мы подкинем дезу, что группа мусульманских националистов требует отделения Андижанской области от Узбекистана. Это их акт устрашения.
– Пройдет?
– Конечно. После теракта в московском метро, который организовали армянские националисты, всему поверят. Но, скорее всего, народ пугать не будут и представят дело как техническую неисправность. У нас кто всегда во всем виноват? Стрелочник. – Майор расхохотался. – Туркменские товарищи обязательно найдут такого стрелочника. Вот увидишь! Я представляю, он сейчас дрыхнет и не знает, какой мы ему сюрприз готовим.
– Как бы самим стрелочниками не стать.
– Дурак! Нас еще, может, к награде представят. Информацию наверняка замнут, ни в газетах, ни по радио ничего не будет. Помнишь, как «Пахтакор» в августе на самолете гробанулся? Какая тишина первое время была. Только потом решили объяснить, куда ж это футбольная команда запропастилась. Так то «Пахтакор»! А у нас тут работяги по профсоюзным путевкам.
– А вдруг и с «Пахтакором» была спецоперация?
– Все может быть. Только про то нам с тобой знать не положено.
Юсуп Искандеров посмотрел в окно на мелькающие километровые столбики.
– Быстро идет. Меньше часа до реки осталось.
– Успеем. Детонаторы радиоуправляемые, но радиус действия небольшой. Нам надо будет спрыгнуть с поезда перед самым мостом.
– Боюсь я прыгать.
– Не хочешь, оставайся! – Василий Пучков радостно улыбнулся и дружески хлопнул капитана по плечу. – Обещаю собрать по кусочкам и похоронить с почестями.
Юсуп Искандеров невольно передернулся, Василий Иванович подтолкнул его к двери. Офицеры подхватили небольшие свертки, вышли в коридор и двинулись вперед к головным вагонам.
Из некоторых купе еще слышался безмятежный смех подвыпивших туристов. Остальные безмятежно спали.
43. Острый взгляд узких глаз
Тамара Кушнир сидела у окна, склонившись над столом и прикрыв лицо руками. Не задавая ни единого вопроса, она грустно выслушала рассказ Заколова о смертельной инъекции, жестком условии князя Орбелиани и той цели, ради которой он ищет череп Тимура.
– Пить хочу, во рту пересохло, – попросила она.
Александр Евтушенко принес теплую воду из титана.
– Холодной нет, – извинился он.
Девушка залпом выпила протянутый стакан и прислонилась спиной к жесткой межкупейной перегородке. Ее руки безвольно свешивались вдоль тела.
– Лучше полежи, – посоветовал Заколов.
