– Належалась, – тяжело произнесла девушка. – Никак отойти не могу. В голове мутно.
– Говорил я вам, что пора выйти из этого опасного приключения, – назидательно напомнил Евтушенко.
Тамара подняла обиженные глаза. Ресницы хлопали частыми короткими сериями.
– Сколько времени он дал на решение?
– Пятьдесят девять минут.
– Этого хватило?
– Потом еще добавил пятьдесят девять секунд. Чудом успели.
– Как он мог! – в сердцах возмутилась Тамара. – Как он мог рисковать моей жизнью! Ведь мы давно знаем друг друга. Он всегда ко мне хорошо относился. Поддерживал мои журналистские работы. А тут, ради корыстных амбиций…
В уголках ее темных глаз проступили крупные слезы. Они сорвались и медленно заскользили вдоль переносицы. Тамара не спешила их вытирать, на ее лице застыла глубокая печаль.
– Забудь, выкинь из головы. Все позади, – пытался успокоить Тихон.
– Он любит только себя, – скорбно прошептала девушка.
– И свою родословную.
– А на остальных ему плевать!
– Если бы только это. Он готов шагать через труппы.
– Не ожидала от него.
– Наверное, плохо знала.
Девушка недовольно вскинула голову.
– Достаточно.
– Люди познаются в критических ситуациях. Его уволили, вот он…
– А меня выгнали! Но я же никого не убила!
– Давид Вахтангович Орбелиани заболел идеей возрождения монархии и дворянства. Он хочет вернуть себе титул князя и связанные с этим привилегии. Тогда он в Грузии станет видным человеком.
– Идиот! Какая может быть монархия в коммунистической стране?
– Он считает, что многое изменится, если в его руках окажется череп Тимура. И ради этой цели он не остановится ни перед чем.
– Ребята, хватит про череп, – вмешался в разговор Евтушенко. – Нам лучше выйти из опасной игры. Мы в удивительной стране. Вокруг так много интересного, и чтобы это познать, совсем не требуется копаться в древних могилах. У всех народов, во всех религиях могилы предков неприкосновенны. Зачем же нарушать общечеловеческие законы? Я хоть и не верю в мистические силы, но зачем попусту испытывать судьбу?
– А вот мы найдем череп и измерим его биополе. Разве это не интересно?
– Пока я вижу, что это опасно. И глупо!
Тихон Заколов посмотрел на притихшую девушку.
– Я здесь из-за Тамары. Я обещал ей помочь. Ей решать, продолжаем мы или нет.
Девушка долго задумчиво молчала, потом попросила:
– Открой дверь и окно, мне душно.
Тихон Заколов исполнил просьбу, хотя в нынешних условиях при закрытой двери он чувствовал себя уютнее. В купе ворвались шум поезда и ночная свежесть. Тамара Кушнир поднялась, наклонилась над столиком и сунула руки в оконную щель. Встречный поток ударялся о растопыренные ладони, бил в лицо, сушил слезы и приятно шевелил смятую прическу. Девушка оживала.
По тускло освещенному коридору проследовали быстрые шаги. В проеме двери промелькнули две мужские фигуры в бежевых куртках. Узкие глаза под широкими азиатскими веками мельком заглянули внутрь купе.
44. Враг обнаружен
– Я снова видел эти волосы.
Юсуп Искандеров нагнал Василия Пучкова в тамбуре и нетерпеливо дернул за рукав бежевой куртки. Майор шагал широко, быстро распахивая по пути многочисленные двери. После установки взрывного устройства между первым и вторым вагоном его внимание было сосредоточено на пульте управления, оттягивающем карман. Стук колес и лязгающие металлические пластины в переходе заглушили слова капитана.
– Что ты видел? – небрежно переспросил Василий Пучков.
– Волосы той девчонки, Тамары Кушнир.
– Ты их скоро во сне будешь видеть, – усмехнулся майор, не останавливаясь. – Понравилась, что ли? На пятый день командировки мне даже старые узбечки нравятся.
– При чем здесь это! Точно говорю, очень похожая шевелюра.
– А нос ее ты заметил, глаза? Что тебе все время волосы мерещатся?
– Она стояла спиной. В пестром платье.
– В чем?
– В узбекском платье.
Майор неожиданно встал посередине тамбура и обернулся. Спешащий капитан угодил ему в грудь и растерялся.
– Что?
– Она была одета по-узбекски?
– Да. В платье и штанишках.
– Вот сука, переоделась! Теперь я понял, почему я ее потерял в Бухаре.
– Хитрая лиса.
– Гиена она, а не лиса. Не на тех напала. Где ты ее видел?
– Там. Во втором вагоне.
– Точно ее?
– Ее, кого же еще. Волосы один в один, да и фигура. Можно вернуться и проверить. Я купе запомнил.
Василий Пучков заколебался.
– Во втором, говоришь? – Он решительно рубанул воздух ребром ладони. – Нет, возвращаться не будем. В поезде чисто сработать трудно, много глаз, а ждать некогда. Второй вагон мы как раз заминировали. Это хорошо. Шансов у нее не будет. Мост высокий?
– Да.
– Мост высокий, река глубокая, течение быстрое – то, что надо. Из такой передряги даже Чапаев не выбрался. – Майор усмехнулся. – У остальных клиентов шансы тоже невелики. Одним махом избавимся от всех врагов. Скоро мост?
Юсуп Искандеров припал к окну, рассмотрел номер мелькнувшего километрового столба, прикинул скорость и промямлил:
– Минут семь-восемь, не больше.
– Двигаем в последний вагон. Оттуда спрыгнем.
Василий Иванович суетливо поправил пульт в кармане куртки, тревожно подумав: батарейки уже вставлены, как бы не сдвинуть рычажок раньше времени.
В следующем вагоне на служебном купе майор заметил табличку: «Радиоузел». Памятуя о масштабах запланированной акции, он решил подстраховаться.
Рука рывком распахнула дверь. Рядом со стойкой из радиоприборов клевал носом пьяненький светловолосый парень в очках, густо заляпанных сальными отпечатками. Майор тряхнул парня, сунул под мутный взгляд красное удостоверение с золотым гербом и тремя крупными буквами «КГБ» и спросил:
– Выход на городскую телефонную сеть есть?
Парень непонимающе пялился на двух наглых людей, ввалившихся в купе и прикрывших за собой дверь. Василий Пучков заметил на столе открытую бутылку лимонада и плеснул сладкой водой в лицо парню.
– Просыпайся, пьяная рожа!
Тот вздрогнул и осмысленно посмотрел на Пучкова.
– Что такое?
– Как связаться отсюда с Самаркандом?
