Я быстро усадил Иру и шагнул к Вадиму:
– А где мой бокал? Ну, теперь уже и не найдешь. А у меня легкая простуда, могу заразить других, если бокалы перепутают. Лучше их помыть.
Я сделал устрашающий знак глазами Калинину. Тот нахмурился и опустил уже взятый бокал.
– Да, будет лучше, если их вымоют. Вадим, сходи на кухню, распорядись. Или пусть Татьяна даст новые. А я пока займусь шашлыками. Мясо требует мужских рук.
– Выливать, Юрий Борисович? Это же ваше любимое «Киндзмараули»!
– Ну и что. Там в коробке еще есть. А лучше-ка захвати на обратном пути бутылочку «Хванчкары».
– Штопор у меня с собой, откроем здесь, – предупредил я. Вадим отвернулся и состроил недовольную гримасу, считая, что никто этого не видит, и ушел в дом.
Пока готовились шашлыки, неугомонная Ирина металась от мангала к беседке. Она восторженно кудахтала над мясом, а наглотавшись дыма, прибегала ко мне. Сидеть она предпочитала исключительно на моих коленях. Если замечала, что на нас смотрит Евгения, тут же обвивала мою шею и целовала в губы. Я испытывал неловкость, пытался ее остановить, но каждый следующий поцелуй был более требовательным и длительным. Женские руки ворошили мои волосы, мягкие ягодицы давили на пах, и я смущенно констатировал, как в молодом теле пробуждается заложенный природой основной инстинкт.
Спиной я ощущал чей-то взгляд. После очередного поцелуя мои блудливые глаза натолкнулись на жесткий прищур Жени. Она резко отвернулась и прильнула к Калинину. Так все и продолжалось. Ирина настойчиво обнимала меня, Женя в ответ ластилась к Калинину.
– Котенок, у меня руки, – извинялся Юрий Борисович, колдуя над мангалом. Женя иногда ласково обхватывала его со спины и нежно прижималась щекой.
Надо ли говорить, что наблюдать за процессом разлива вина я уже не мог. Бутылки с бокалами стараниями Вадима переместились на маленький столик в центре беседки. По тихому бульканью я узнавал, что вино подливается. Но Юрий Борисович держал свой бокал рядом с мангалом, лишь изредка поднося к губам. Женя совсем не пила, а Ира часто подхватывала бокал и, запрокинув голову, выпивала вино. Движения ее становились все резче, голос громче, а в интонациях появился легкий налет вульгарности.
– Тиша, Тиша, – шептала она мне на ухо и терлась грудью, а потом вдруг резко откидывалась, трясла запрокинутой головой и громко заявляла: – Ой, как мне хорошо!
Светлана хихикала, а Женя демонстративно старалась не замечать эти выходки, но по скованным движениям я понимал, что видеть все это ей крайне неприятно.
– Вот и все! Шашлычок готов! – победно провозгласил Юрий Борисович. – Где будем вкушать плоды моей стряпни?
– Здесь! Конечно здесь, – воскликнула Светлана. – Тут так славно.
– Можно и так, но стол маленький. Будем есть прямо с шампуров. Наполните бокалы.
Вадим орудовал штопором, откупоривая очередную бутылку. Я отстранил Иру и попытался проследить за его движениями. Неожиданно в руке Светланы блеснула стекляшка пузырька. Ее пальцы отвинчивали крышку, причем секретарша старалась это делать незаметно. Она сидела рядом с бокалами и легко могла подсыпать яд. Рука с открытым пузырьком поднялась над столиком, а Вадим, напевая песенку, словно ненароком заслонил обзор.
Вот и наступила ожидаемая развязка! Убийца обнаружен! Как хорошо, что это не Евгения. Дальше медлить было нельзя, Вадим уже раздавал бокалы с вином.
Я отпихнул его и вцепился в запястье Светланы в тот момент, когда она пыталась спрятать пузырек в сумочку. В глазах секретарши вспыхнул нешуточный испуг.
– Вот и все! – заявил я, гордо оглядываясь на Калинина.
– Зачем пихаешься? Я чуть вино не разлил! – возмутился Вадим. Заметив, что я держу Светлану, грозно набычился: – Отпусти ее!
– Что это? – Я показывал на темно-коричневый пузырек в перехваченной руке.
Светлана испуганно молчала, оглядывалась на мужа.
– Отпусти! – наседал Вадим. – Иначе…
– В какой бокал ты это подсыпала? – требовал я ответа от секретарши.
– Это… Это лекарство. Таблетки.
– Для кого? В чьем они бокале?
– Я сама их выпила. Это гомеопатические таблетки. Я принимаю их по времени, – оправдывалась секретарша.
– Сейчас проверим, – настаивал я, отмахиваясь от Вадима. – Если это безобидные таблетки, выпей их при мне.
– Парень, ты что себе позволяешь? А ну-ка отпусти мою жену!
– Сначала она докажет, что это лекарство.
– Но я уже выпила, – секретарша побледнела. – Больше нельзя.
– Придется.
– Юрий Борисович, да что он творит здесь? Он ненормальный! – обратился за помощью Вадим.
– Мне больно, – захныкала Светлана, – отпусти.
Я осторожно забрал из ее руки пузырек, отвинтил крышку. На донышке перекатывались мелкие круглые горошинки. Я никогда не видел, как выглядят гранулы бромциана, кто знает, может, они бывают и круглыми.
– Что там? – тревожно спросил Калинин. Все встревоженно сгрудились в беседке.
– Пока не знаю, – признался я и обратился к секретарше: – Сколько вы приняли таблеток?
– Четыре.
– Хорошо. Примите еще одну.
– Не могу. У меня график. В следующий раз я должна выпить три таблетки.
– Ничего, еще одна не помешает.
– Нарушится цикл лечения. Я уже целую неделю их принимаю. Сначала увеличивала дозу, теперь уменьшаю.
– Козел! Ты чего пристал к ней? – терпению Вадима приходил конец.
– Пусть выпьет еще одну таблеточку и я отстану. Или сам выпей.
– Я? – удивился Вадим.
– Да. Если ты доверяешь жене, почему бы тебе самому не выпить? – Я протянул пузырек.
– А ты думаешь, что это яд?
– Я не говорил этого слова. Ты сам его произнес.
– Юрий Борисович, что он себе позволяет? – растерялся Вадим. – Остановите его, а то я…
– А ты выпей, Вадим. И закончим этот спектакль, – спокойно предложил Калинин. – А то шашлыки стынут.
– Но это же лекарство. Мне его не надо.
– Никому не надо.
– Но я ничем не болею. А вдруг оно вредное? Калинин пристально посмотрел на взволнованного Вадима и решительно произнес:
– Ну тогда я. Мне, старому, терять нечего.
С этими словами Юрий Борисович выхватил пузырек, вытряхнул на ладонь пару горошин и мгновенно забросил их в рот. Это произошло настолько быстро и неожиданно, что я ничего не успел предотвратить. Все замерли.
А в следующее мгновение Калинин дернулся, прикрыл глаза, ноги его подкосились, я с трудом успел поймать оседающее тело. Выпавший пузырек звякнул об пол и покатился по доскам.
