Александр перехватил карандаш из руки Тихона и продолжил:
– Затем, эти разрозненные кусочки перемещаются на диск микро-ЭВМ. Там они склеиваются в единое целое. Когда Трушинская программа полностью собрана, она сжимается в несколько раз. После этого ее можно записать на компактный магнитный носитель.
– И похитить.
– Не думаю, что это легко. Десять сантиметров тоже не маленький размер, а контроль на выходе достаточно жесткий. Помнишь, про электромагнитную арку?
– Тот, кто разработал такую комбинацию, наверняка, предусмотрел и это. – Заколов задумчиво постучал кончиком карандаша по столу. – Представляешь, насколько секретной информацией обладает главный конструктор самого современного в мире ракетного комплекса? И если она попадет к врагу?
– Надо сообщить об этом.
– Один раз меня обругали, в другой – посмеялись. Что же будет в третий?
– Государственные секреты важнее твоих амбиций.
– Ладно. Попробую поговорить с прокурором, пусть он принимает меры.
Заколов уселся верхом на стол, придвинул телефон и набрал служебный номер Крюкова.
– Виталий Степанович, это опять Заколов.
Вместо ответа в трубке послышалось недовольное кряхтение. Тихон пропустил его мимо ушей. Прежде чем поделиться конкретными подозрениями, он решил разъяснить военному прокурору, насколько компактными являются современные записывающие устройства.
– Виталий Степанович, представляете, до чего дошла техника. Всю Большую Советскую энциклопедию можно уместить в маленький портфельчик, а то и во внутренний карман пиджака.
В этот момент щелкнул кодовый замок, и в комнату впорхнула Анастасия Мареева. За ней грузным шагом вошел начальник НИЧ полковник Пичугин.
– Вот, Вячеслав Кондратьевич, здесь у нас практиканты, – объяснила Мареева, незаметно кивая Заколову, чтобы он слез со стола.
Тихон прервал разговор на полуслове и положил трубку. Мордастый упитанный полковник мельком взглянул на облаченного в белый халат Евтушенко, корпевшего над монитором, и сосредоточил сумрачный взгляд на небрежно одетом Заколове. Пурпурный цвет носа и обильно проступавшие капилляры выдавали в Пичугине любителя крепких напитков.
– С кем это вы, молодой человек, обсуждаете новинки техники? – хмуро спросил полковник.
– С военным прокурором.
– Ему это интересно?
– Надеюсь, – невозмутимый Заколов отнюдь не робел под начальственным взглядом.
В беседу вмешалась Мареева. В ее голосе появились ледяные нотки.
– Заколов и Евтушенко, вы должны помнить, что находитесь на секретном объекте. Во избежание недоразумений, я запрещаю вам ходить по коридорам и вести второстепенные разговоры.
– Совершенно верно, Анастасия. И вот еще что, отключите здесь телефон, – сделал указание полковник.
– Слушаюсь.
Пичугин, скрипя разношенными ботинками, прошелся по комнате, заглянул в экраны мониторов, сурово подвигал густыми бровями и удалился. Мареева молча погрозила пальцем и выскользнула вслед за начальником.
– Чего это они? – удивился Тихон.
Евтушенко смутился.
– Понимаешь, Пичугин заметил меня в двадцать третьей лаборатории. Я что-то соврал, но, видимо, неудачно.
– Он застал тебя за монитором?
– Нет. Я уже выходил.
– И ему это не понравилось. Кто же мог использовать двадцать третью для запуска программы Liga?
– Например, Мареева или тот же Пичугин. И все остальные сотрудники ВЦ!
– Успокоил.
– Могу облегчить задачу, – ехидно улыбнулся Евтушенко. – Ольховского можешь исключить.
– Почему?
– Там в коридоре выставлено старое оборудование. Остался узкий проход. На инвалидной коляске не проедешь.
– Да-а. Полк подозреваемых существенно уменьшился.
Зазвонил телефон. Заколов рывком поднял трубку.
– Практиканты? – раздался самоуверенный требовательный голос.
– Да.
– Это вам что ли надо отключить телефон?
– Оставьте хотя бы внутреннюю связь, – попросил Тихон.
– Мне проще отрубить вас совсем.
– Но…
В трубке послышались короткие гудки. Грустный Заколов вернул ее на рычаг и тут же вздрогнул. Под рукой задребезжал телефон. Он с удивлением услышал голос Ларисы Трушиной.
– Заколов? Наконец я до тебя дозвонилась. Я буду говорить тихо. Я в штабе, тут офицеры кругом.
– Говори быстрее. – Тихон догадался, что у Ларисы есть важные новости.
– Какой ты нетерпеливый.
– Лариса, пожалуйста, быстрее. – Тихон боялся, что телефон вот-вот отключат.
– Девушки любят, когда их уговаривают.
– Лариса, умоляю. Ты нашла человека с перебинтованной рукой?
– Да, – смилостивилась девушка.
– Григорьев помог?
– В какой-то степени.
– Кто он?
Лариса, как подобает актрисе, все-таки выждала паузу и четко, разделяя слова, сообщила:
– Это он сам!
В трубке что-то щелкнуло. Связь прервалась.
24
Допрос над пропастью
Получив ошеломляющую информацию от Ларисы, Тихон уже не мог сосредоточиться на численных методах решения уравнений Эйлера.
Так вот кто является шпионом. Лейтенант Григорьев! Он прекрасно знал о ракетном комплексе С-300 и спешил попасть на испытания. Это раз! В день его прилета в городе заработал вражеский передатчик. До этого никаких тайных радиосигналов в окрестностях полигона не фиксировалось. Это два! В самолете Григорьев хвастался перед Ларисой, что хорошо плавает. Про акваланги он не упоминал, так на то он и шпион, чтобы хранить язык за зубами. Это три! И, наконец. Лейтенант всеми силами стремился подружиться с девушкой, когда узнал, что ее отец – главный конструктор новейшего вооружения! Григорьев продолжает проявлять настойчивость, и уже звонил Трушиной с просьбой о свидании. Да и по фигуре полуночный аквалангист очень похож на подтянутого лейтенанта. А волевой подбородок, торчавший из-под маски? Один в один как у подлеца Григорьева!
Сейчас взволнованному студенту казалось, что и походкой, и характерным движением плеч таинственный аквалангист сильно смахивал на Олега Григорьева. Хотя он видел лейтенанта в движении всего один раз, при выходе из самолета.
Нет! Не один!
Внезапное воспоминание острой болью отозвалось в сердце Тихона. Второй раз он встретил Григорьева в госпитале сразу после убийства Виктора Королькова! Лейтенант оказался там под предлогом какой-то дурацкой лампочки во рту. Такой анекдотичный случай кого угодно собьет с толку. А если это хитрый ход, и он приходил, чтобы расправиться с Корольковым? Ведь Виктора пыталась завербовать вражеская разведка, и он мог разоблачить агента.
