– Гони! – крикнул Ольховский. Машина тронулась с места. – Быстрее! Еще быстрее! Направо! Там ворота. Не останавливайся! Разгоняйся и бей прямо в центр!
"Волга" вильнула за угол и помчалась по прямой к центральной проходной "сороковки". Тихон видел взвинченное состояние шпиона и не сомневался, что тот, не задумываясь, приведет в действие свои угрозы. Еще он заметил, как Ольховский ногой отпихнул коляску, когда садился в автомобиль. Ногой! Он не инвалид! Он только играл эту роль! Теперь многое становилось понятным. Переодевшись, Ольховский мог тайком пройти по заваленному коридору в 23-ю лабораторию и расправиться с Мареевой. Инвалидная коляска всегда ставила его вне подозрений. Он даже не рисковал на переезде, потому что в последний момент мог выпрыгнуть из машины!
– Газ на себя! Не жалей тачку! – подбадривал Ольховский.
Из проходной выскочил лейтенантик и, размахивая руками, попытался встать на пути.
– Не сворачивать! – кричал шпион.
Заколов вдавил звуковой сигнал, офицер шарахнулся в сторону. Легкие ворота открывались наружу. Никто не думал городить непреступные крепости в центре военного полигона, затерявшегося в безжизненной степи. Пальцы Тихона вцепились в тонкую дужку газа за рулем и дернули на себя. Натужно загудела выхлопная труба, "Волга" с разгона шарахнула в центр ворот. Створки разлетелись, брызнули осколки фар, машина выскочила на улицу.
– Молодец! – похвалил Ольховский. – Теперь гони прямо!
– Куда?
– Я покажу!
Сбоку промелькнул постамент с зенитной ракетой предыдущего комплекса С-200. Фаллические военные символы с торчащими боеголовками тут и там возбуждали бытовой энтузиазм жителей закрытого города. Во многом благодаря им на полигоне не ведали, что такое женщина, обделенная мужским вниманием. Машина промчалась мимо спортмагазина, столовой, сержантской учебки, дважды проскочив большие перекрестки. Заколов гадал, каким образом шпион рассчитывает скрыться? Он не стремится покинуть город, наоборот, требует двигаться в центр!
В подтверждение его мыслей Ольховский приказал:
– Дальше свернешь направо, на центральную улицу.
Заколов на большой скорости приближался к оживленному перекрестку. Сзади, с территории сороковой площадки выехал военный УАЗ, клюнул носом, заметил серую "Волгу" Ольховского и устремился в погоню. Слева, со стороны госпиталя под вой сирены мчалась черная "Волга".
– Быстро среагировали, – уважительно, но без тени страха, произнес Ольховский. Заметив, что Тихон сбавил ход, он ткнул пистолет в девушку и перешел на крик: – Не тормозить! Я убью ее! Я прикончил свою жену, академика, что мне после этого какая-то соплячка!
Сомневаться в его угрозе не приходилось. Тихон лихо свернул направо, на улицу Ленина. Черная "Волга" и УАЗ приблизились к перекрестку одновременно. УАЗик попытался повторить маневр Заколова, но тяжелую машину на большой скорости занесло, она юзом полетела через перекресток. "Волга" вильнула и, чудом избежав столкновения, продолжила погоню. УАЗик боком долбанулся о высокий бордюр, сшиб металлическое ограждение и завалился в колючие кусты.
– У особистов водилы получше, – прокомментировал происшествие Ольховский и тут же прикрикнул: – А ты не отвлекайся, гони пока прямо!
Заколов вынуждено следил за дорогой, чтобы никого не сбить, изредка наблюдая за движениями шпиона. Тот скинул пиджак, извлек магнитную ленту, сунул ее в пластиковый пакет и стал прикручивать его широкой липкой лентой прямо к животу. Пистолет он на время положил на колени.
– Даже не думай. Я успею вас прикончить! – поймав в зеркале взгляд Тихона, спокойно пригрозил Ольховский. Ледяные бусинки его глаз не позволяли в этом усомниться.
– Почему вы стали шпионом? – задал мучавший его вопрос Тихон.
– Из чувства благодарности. – Заметив недоумение на лице Заколова, Ольховский взвился: – А ты думал из-за денег? Или по идейным соображениям, как слюнтяи диссиденты? Нет. Ты еще не знаешь, что такое лишиться ног! Владеть сильным послушным телом и в одно мгновение превратиться в беспомощного калеку! Я больше года мотался по госпиталям и больницам! Наши горе-врачи ничего не могли сделать. Я угасал, меня бросила жена и дочь, я уже готов был удавиться, но в Карловых Варах, в санатории ко мне явился волшебник. Он потряс кипой моих снимков и пообещал поставить меня на ноги. Через неделю после его процедур я почувствовал боль от уколов. Это было чудо! Я щипал свои ноги и был счастлив, что они откликаются на прикосновения. А потом настало время отъезда. Меня отказывались оставить в санатории, потому что надо было освободить место для генеральской семьи! Я стоял на пороге выздоровления, но меня безжалостно выкидывали на свалку. Волшебник сказал, чтобы я не отчаивался. Он заверил, что в поезде ко мне подойдет человек и подскажет, что делать. Так и произошло. Пока мы ехали до Советской границы, я согласился с его предложением. На моем месте так поступил бы каждый! В Москве мне передали ампулы, которые я должен был колоть раз в неделю. Их хватило на четыре месяца. Затем я получил новую порцию. Уже здесь, в Приозерске. Через полгода я мог передвигаться на костылях, а еще через шесть месяцев уже ходить! Мои благодетели посоветовали не раскрывать эту тайну. Я так и делал. В этом был резон. Когда я прямо из штаба выкрал первые документы, арестовали какого-то майора. Потому что он теоретически мог их украсть, а я нет!
– Позывной Игла – это из-за уколов?
– Да. Я, можно сказать, сижу на игле. Уколы нужно делать постоянно. Теперь уже только раз в месяц, но всё равно. Используя последнюю ампулу, я каждый раз трясусь от страха, что мне не привезут следующую порцию. А больше в этой жизни я ничего не боюсь!
Ольховский обернулся на черную "Волгу". Она не отставала, но и не приближалась. Обе машины мчались на максимальной скорости, с визгом повторяя маневры друг друга. Заколов не пытался хитрить. Он серьезно старался оторваться от преследователей, опасаясь, что если сотрудники КГБ приблизятся на малое расстояние, то откроют пальбу. И не известно, что из этого выйдет. Лариса на заднем сиденье итак находится под прицелом.
Позади остался кинотеатр "Октябрь", около очередного перекрестка Ольховский махнул пистолетом и приказал:
– Сворачивай налево!
Тихон выполнил команду и свернул на узкую улочку. Эти места были ему хорошо знакомы. Рядом находилась школа им. Дорохова, в которой он учился, а чуть дальше за пересечением с Октябрьской улицей, его бывший дом. Куда же они направляются? Или шпион намерен попетлять, чтобы скрыться от погони? Но перед Октябрьской улицей, Ольховский уверенно махнул рукой:
– Прямо!
Машина проскочила перекресток и нырнула в коттеджную застройку, сразу за которой располагался большой пляж. Прямо на пути появилась женщина с коляской. Тихон вильнул вправо, смял колесом кусты и вернулся на дорожку, с трудом выровняв машину. Истошно запели тормоза. Черная "Волга" преследователей, прочертив резиновый след, остановилась перед насмерть перепуганной мамашей.
