– Он некорректен.
– Почему? Я спрашиваю, сколько стоят статуэтки, принадлежавшие вашей матери? Те самые, со сценами народных танцев?
– На него не существует истинного ответа. Как впрочем, и ложного.
– Что вы хотите этим сказать?
– Цена не является предметом вычислений. Это предмет торга или волевого решения.
– Однако вы могли предполагать, что старинные статуэтки стоят достаточно дорого?
– Меня не интересуют неточные вопросы.
– Ах, вот как! Мои вопросы, значит неточные? – начал раздражаться оперативник. Математик спокойно кивнул. – Тогда я сам на него отвечу! Статуэтки стоят в двадцать раз больше, чем годовая пенсия вашей матери. И они пропали. Кто знал о них, интересовался ими?
– Конъюнкция или дизъюнкция? – неожиданно оживился Данин и даже придвинулся к милиционеру.
– Что? – не понял ошарашенный Стрельников.
– "И" или "Или"?
– Не морочьте мне голову! Отвечайте на вопрос!
– Два ваших утверждения ничем не связаны. Сами посудите. Кто знал и интересовался? Кто знал или интересовался? Получаем совершенно разные логические задачи. В одном случае имеем пересечение множеств, в другом объединение.
– Это вам не абстрактная математика, это конкретная жизнь!
– Не вижу разницы. Правильно поставленный вопрос наполовину решает задачу. А ваше утверждение можно трактовать двояко. Следовательно, оно запутывает дело.
– Это не утверждение! Это вопрос!
– Не согласен. Утверждениями называется любая фраза, которую требуется доказать или опровергнуть.
– Хорошо! Пусть будет по-вашему, – сдерживая ярость, согласился Стрельников и с расстановкой продиктовал: – Я утверждаю, что вы виновны в убийстве родной матери!
Константин Данин заинтересованно прищурился. Не дождавшись продолжения пламенной речи, он откинулся на спинку стула, поправил очки и предложил:
– Доказывайте.
– Докажем, докажем, – пообещал раздраженный старший лейтенант, закуривая сигарету.
– Только учтите, что данной фразой, вы усложнили свою задачу. По сути, вы сделали два утверждения. Первое, вам придется доказать, что Софья Данина моя родная мать. И второе, что я виновен в ее смерти.
– На что вы намекаете? Софья Евсеевна не является вашей родной мамой?
– Это не я, это вы намекаете. Если бы вы сказали: Константин Данин виновен в убийстве Софьи Евсеевны Даниной – это не имело бы значения. А так, вам придется дополнительно доказывать утверждение о родстве. Я всего лишь призываю к точности формулировок.
Оперуполномоченный с удивлением и некоторым испугом изучал задержанного. Кто перед ним? Циничный монстр или бездушный ученый, ничего не видящий дальше цифр и математических знаков? Убита его мать, он под подозрением, но это не мешает ему спокойно рассуждать об абстрактных понятиях, подменяя сущность произошедшего утонченными издевательскими формулировками. Вызывая к себе Данина, Стрельников намеревался зафиксировать показания о пропаже статуэток и ходатайствовать перед следователем прокуратуры об освобождении задержанного. Но, натолкнувшись на дерзкое поведение и завуалированное умными словечками высокомерное хамство, изменил свое решение. Пусть Данин еще посидит, помается. Пусть в нем перегорит напускная бравада, и через денек-другой гениального математика прорвет на откровенность. Тюрьма и не таких обламывала.
С позабытой меж пальцами тлеющей сигареты на стол обвалился столбик пепла. Стрельников шумно дунул. Пепельные снежинки осели на рукаве Данина. Тот стряхнул их и невозмутимо поинтересовался:
– Так вы готовы доказать свое двойное утверждение?
– Всему свое время, – сдержал раздражение старший лейтенант. – Даже в математике некоторые доказательства ищут годами. Например, пресловутая теорема Ферма. Говорят, вы бросили работу ради нее.- Стрельников захотелось побольнее уколоть неуступчивого математика, и он язвительно спросил: – Вы конечно доказали это средневековое утверждение?
Данин загадочно молчал.
– К чему такая скромность, Константин Яковлевич. Явите миру чудо своего гения.
Математик смотрел на свои сцепленные руки.
– Вас ждет всемирная слава! – подзадоривал милиционер. – Неужели вы не мечтаете о ней? Она сулит счастье и достаток.
– Счастье не в славе, – неожиданно обронил математик. На мгновение на его лице проявилось беззащитное детское выражение. Чувствовалось, что произнесенная фраза была далеко не случайной.
– А в чем же? Деньги, я гляжу, вас тоже не интересуют. – Старший лейтенант проникновенно заглядывал в карие глаза математика. – Что заставляет вас зарываться в расчеты и тратить на них лучшие годы жизни? Ради чего? Ведь вы даже с женщинами не встречаетесь.
При упоминании женщины по губам математика проскользнула светлая улыбка. Но только на миг. Затем его лицо вновь окаменело.
Стрельников поймал себя на мысли, что постоянно думает о головоломке про лампочку и три выключателя. Он поделился задачей с некоторыми коллегами, но самое умное, что услышал в ответ: "А ты в стенке дырочку просверли". Сейчас перед ним сидел ненормальный хлюпик, прикидывающийся гением. Милиционер решил уколоть его.
– Данин, если вы такой умный математик, решите быстро детскую задачу. Лампочка. В соседней комнате три выключателя, один из которых соединен с ней. Как определить, какой именно, если можно посмотреть на результат своих действий только один раз?
В глазах Данина мелькнула искорка оживления.
– А зайти в комнату с лампочкой можно?
– Я же сказал.
– Вы сказали – посмотреть.
– Конечно можно!
– Тогда эта задача к математике не имеет отношения. Она из области физики.
– Это отговорка? Вы не знаете ответ?
– Знаю.
– Так скажите! Прославьтесь хоть здесь, перед глупыми ментами!
– Вы опять о славе? Слава – ничто, по сравнению с ликованием души в момент озарения. Решите сами эту головоломку, и вы поймете меня.
– А кто вам сказал, что я не знаю ответа? – набычился Стрельников.
– Я вам достаточно подсказал, – отрезал математик и повернулся к окну.
Уязвленный милиционер исподлобья смотрел на гордый профиль Константина Данина, пытаясь вывести его из равновесия долгим угрюмым молчанием. Но математик даже не повернулся.
– Хорошо! – с особым нажимом произнес старший лейтенант, имея в виду прямо противоположное значение этого слова. – Любите четкость, перейдем к конкретным вопросам! Ваша мать Софья Евсеевна перед смертью успела написать букву Ф. В луже. Прямо на полу. Несомненно, она хотела сообщить что-то важное. Скорее всего, имя убийцы. Чье имя она не закончила?
