Сергей Янович просто кивнул. Терзания генерала в тот момент его не слишком волновали, а потом стали волновать еще меньше – когда он узнал о генерале побольше. В свое время Кунгуров карьерно поднялся благодаря своему месту работы. Говоря проще, он отвечал за унитазы Раисы Максимовны. Видимо, унитазы работали исправно, и молодой офицер пошел в гору. Сходил на время в штат большой нефтяной группы, а потом всплыл в рядах КПРФ. Он был одним из тех, через кого небезызвестный Ходор подкармливал своих новых союзников перед думскими выборами. Поскольку роль Ходора в современном финансово-политическом раскладе до известной степени перешла к нему, к Винглинскому, генерал прибыл сюда как по наезженной колее.
Предстоит неинтересная и неприятная встреча. Все удовольствие состоит в том, чтобы потомить Кунгурова. Предпочтем капитана генералу.
Захаров влетел к шефу этаким чертом, явно уверенный, что сильно обрадует своего благодетеля. Сел на краешек стула, только что оставленного влюбленным прокурором.
– Что там у тебя в твоей сигуранце? Захаров широко улыбнулся и выдохнул:
– Две американки.
Винглинский на секунду даже оторвался от своих все еще невеселых мыслей.
– Выражайся яснее.
– Докладываю: в город явились путем железнодорожного поезда две гражданки США. После устроенной в вагоне кровавой драки были схвачены дураками Шинкаря с засовыванием в обезьянник на вокзале. Я их вызволил и поместил в нашу золотую клетку.
Олигарх смотрел на капитана искоса, как бы не желая уделять ему полного внимания. Он давно уже поставил крест на этом своем кадре, только не было времени придумать способ избавления.
– Вот, – сказал Захаров, протягивая шефу стопку бумаги.
– Что это?
– Запись и расшифровка их разговоров, что производились в номере.
Винглинский рассеянно полистал бумаги.
– А с чего ты взял, что их надо окружать таким вниманием?
Захаров сделал удивленное лицо: ну как же? Калинов, райцентр, Южный Урал, а тут две гражданки республики США нарисовались…
– И что ты выяснил в результате прослушивания?
– Разговоры в основном на бытовые темы. Обмен впечатлениями от прогулок по городу. Там дальше список лиц, с которыми у них были контакты.
– И что?
– Ничего подозрительного. Но я отметил в их поведении одну странность.
– Что им вообще здесь надо?
– Вот это и есть самое главное. Этого определить не удалось. Это они скрывают. И это показалось мне подозрительным. Очень подозрительным.
– А ты прямо у них спрашивал?
– Спрашивал. Говорят – вернее, одна говорит, вторая похожа на немую… Так вот, та, что говорит, говорит, что у них благотворительные цели. Информация без границ, новые идеи, с этим они были в колледже, что у автовокзала, и в девятой школе, заходили даже в кинотеатр – тоже что-то высматривали, но недолго.
Олигарх запахнулся плотнее в свою простыню, чтобы надежнее загородиться от потока идиотизма, который, как ему ощущалось, шел от капитана.
– Я все еще не пойму, для чего ты их затащил на конспиративную явку и пьянствовал там с ними? Тебе что, местных блядей не хватает?
– Никак не пьянствовал. С ними не попьянствуешь, они двух ребят с промзоны так изувечили…
– Послушай, я устал от твоего бреда.
– В поезде они на них напали.
– На ребят?
– Нет, ребята на них. Босой и Маленький. Люди Танкера. Но это не важно. Теперь у обоих рожа в шрамах. Это так их американки. Виртуозная работа, как будто их этому специально учили. А сами сидят тихонько под моими камерами: да, дорогая, нет, дорогая, ни словечка лишнего, как будто чувствуют, что идет прослушка. Шпионки, точно. Винглинский посмотрел на капитана:
– Я ничего не понял из твоего рассказа. Давай я сам на них взгляну, на твоих шпионок.
Капитан сник. Шеф сразу нащупал самое слабое место в его позиции.
– Их нет.
– Кого нет?
– Американок, Сергей Янович. Сегодня ночью они не пришли ночевать. И вчера тоже. Не исключено, что их уже нет в городе. Мои люди докладывают, что не видать нигде.
На Винглинского капитан смотреть не смел, он только воображал, ужасаясь, какое выражение сейчас возникает на этом удлиненном, злом лице. Конечно, разумнее всего было бы скрыть инцидент с иностранками, если б только была возможность его скрыть. Шинкарь знает, и не только он. Донесли бы, и как тогда оправдаешься в том, что использовал явочный номер в сугубо личных целях, после строжайшего предупреждения относительно номера в «Парадизе»? Наоборот, правильно поступил, что сам примчался.
– Пошел вон, – сказал тихо Винглинский. Капитан сполз со стула и так, на полусогнутых, проковылял к двери. Открыл ее задом.
– Ты теперь у меня здесь истопником будешь работать при Мефодьиче! – крикнул ему вслед хозяин, и самое отвратительное – что этот крик отлично расслышали все сидевшие в комнате перед предбанником.
Генерал, проходя к двери, даже не взглянул на Захарова.
На поединок с этим просителем у олигарха уже не было сил. Да поединок и не имел смысла. Дело шло о давно обещанных выплатах. Бегло просмотрев бумаги, Винглинский легко их подмахнул.
– И не лень вам в такую даль киселя хлебать?
Генерал неторопливо убрал подписанные бумаги в папку, покосился на дверь, за которой то усиливалось, то ослабевало звучание девичьего смеха.
– А я тут неподалеку охочусь. Меня попросили заехать, раз я все равно оказался поблизости.
– Понимаю. А денежки на что Геннадию Андреевичу срочно понадобились? Навоз на поля у себя в Спасском-Лутовинове завозить будет?
И Сергей Янович улыбнулся старому знакомому такой широкой и беззаботной улыбкой, на какую только был способен.
Генерал с достоинством поклонился. С огромным достоинством – и не скажешь, что он когда-то всего лишь заведовал канализацией. Правда, на даче у генсека.
Когда Кунгуров испарился, возник Либава.
– Что дальше, Сергей Янович?
– Как что, разврат по полной программе! Иди расшевели девок, и всех, кто там сидит в приемной, – сюда в голом виде!
– Всех?
– До единого!
Я им покажу плохую кардиограмму и годовщину свадьбы!
Сам господин Винглинский давно уже имел весьма специфические интересы в сексуальной области и удовлетворять их предпочитал с мастерицами, хорошо осведомленными на сей счет. От мысли оказаться в одиночестве в теснинах разгоряченных южноуральских телес его начинало морозить. Сегодняшнее свое развлечение он видел в том, чтобы полюбоваться на этих калиновских червяков в момент получения ими совершенно нежеланного удовольствия. Принадлежность к миллиардерской свите предполагает не только получение дивидентов, но и некоторые виды налогов. А что они могут ему предложить, кроме банной клоунады с бабами за его бабки?
