— Наглее, наглее, ребята! — требовал режиссер Патолин от своего «контингента», но результат его все никак не устраивал.
Разумный Кастуев его успокоил:
— А что ты так убиваешься?
— Ну какие это натовцы!
— Так это и не должны быть натовцы! Мы расстреливать будем «хохлов», а их как ни одень — все равно будут хохлы. И Мозгалев твой отлично это знает и именно этого хочет.
Патолин понял. Усмехнувшись, кивнул. Выходило, что недостаток можно обернуть в достоинство.
— Ты прав. Ющенко ведь совсем недавно объявил, что Украина может послать войска в Афган. Они еще не успели нахвататься американских привычек.
— Ну хотя бы так. И еще. Скажи, чтобы меньше зубоскалили и дергались. По той же причине: слишком западная манера.
— Да–да, — снова кивнул Игорь. — Только это особый контингент.
— Понял, — вздохнул Кастуев.
— Понимаешь, ролевики–толкиенисты в последний момент отказались лететь. Я уж и цену набивал! Заклинило! Нет, говорят, и все! Для них встреча с их «создателем» Стампасом важнее. Так что пришлось хватать, что под руку попало. Из КВНского рассадника, какой–то подмосковный кубок, шпана из пятой лиги, с подольского фестиваля. Им не дают подурачиться по телевизору, там у них своя иерархия, как в… В общем, набрал я аутсайдеров «для массовки». Это, понимаешь, не наевшиеся еще, острят постоянно. «Круглошуточно», как говорят. И это — страшно! Я ведь летел с ними. Пить я запретил — сухой закон, но говорить же не запретишь! И они начали. За сутки я чуть брюнетом не стал.
— Почему? А–а! Тоже «шутишь».
— Извини, Юра. Знаешь, кажется, если бы их всерьез стали расстреливать, я бы почти не возражал.
Кастуев хихикнул.
— Пойдем подгоним Кляева.
— И что характерно — ни одного хохла. В каком–то смысле это даже красиво! Полнейшая подтасовка, стопроцентная.
На этих словах Патолина из пещеры номер один появился Кривоплясов. Зевнул, сунул в рот папиросу, неодобрительно огляделся. Роль однокашника Дира Сергеевича в деятельности «штаба» была и скромна, и непонятна. Он помалкивал, полеживал, покуривал и позевывал. Ни во что не лез, не требовал себе фронта работ, не встревал в разговоры, хотя охотно, дружелюбно отвечал, когда к нему обращались, надолго пропадал в скалах, где занимался в основном тем, что читал толстую, затрепанную книжку, которую в другое время таскал за поясом. А подпоясывался солдатским ремнем с зеленой латунной пряжкой, отчего вид у него был партизанский. Против запрета на спиртное не бунтовал, хотя был явно не дурак выпить. В общем, оставался фигурой практически незаметной. До такой степени, что Патолин не считал нужным упоминать о нем в своих докладах майору. Елагин за всей навалившейся гриппозной суетой тоже выронил из памяти факт его существования. Так что, когда о нем вспомнилось, он сразу превратился в острую проблему. Что делать с парнем? Кривоплясов настолько не понимал начавшиеся в его адрес тонкие намеки — мол, неплохо бы вам убыть, Константин, что могло показаться, — он делает это специально. Отсюда следовало неизбежно: «приставлен!», «соглядатай!». Это подозрение не вязалось с добродушной, безобидной повадкой Кривоплясова — ну не похож он на шпиона! Впрочем, хороший шпион и не должен быть похож.
Нет, пытался отмахнуться Патолин от этих мыслей. Паранойя! Неужели Дир Сергеевич мог знать заранее, что именно сюда, на памирские склоны, в конце концов переместится место решающей операции! Он вообще, скорее всего, не ведает, что Кривоплясов здесь. Ни разу ведь не интересовался.
Сегодня утром выяснилось, что откладывать вскрытие этого нарыва уже нельзя. «Наследник» не просто прилетает сам, он прилетает уже через несколько часов. Даже если он не присылал сюда старого друга, то, увидев его здесь, непременно захочет поболтать с ним о том, что здесь происходит. Или же сам старинный товарищ невинно пожелает поделиться впечатлениями от увиденного.
Собственно, план «высылки с позиций» Кляева был отвлекающим маневром. Сам по себе Нестор был неопасен, потому что так и не сообразил, что приготовления ведутся там, за рекой. Зато его «вынужденный» отъезд можно было выставить как удобный повод для отправки Кривоплясова: мол, есть попутный джип, а ему ведь надо показаться офтальмологу. Зрение для любителя чтения — это ведь все.
Но случилось непредвиденное. Друг «наследника» в ответ на дружелюбное предложение прогуляться вон из лагеря ответил мягким, улыбчивым отказом. Ему и здесь хорошо: еда, воздух… Глаза, кстати, совсем прошли. К тому же Дир приезжает, он удивится, если друг Константин исчезнет. Патолин и Кастуев отступили в некоторой панике: значит, «наследник» знает, что Кривоплясов здесь?
Связались с Елагиным. Тому явно неудобно было говорить: кто–то сидел рядом, скорее всего «сам». Но майор смог, не выдавая себя, дать указание: «друга» надо нейтрализовать. Стали думать — как? Отправить к Рустему? Поговорить напрямую? Интернировать в связанном виде за реку в один из бараков декорации? Согласились, что самый экономный путь — договориться. Если уж упрется, тогда вязать и прятать.
— Кто будет говорить с ним?
— Оба, Юрий Аркадьевич, оба будем говорить.
Увидев, что здешние командиры направляются к нему, Кривоплясов присел на скальный выступ и затянулся папиросой как можно глубже, как будто рассчитывая обрести какую–то внутреннюю опору в потребленном дыме. Явно что–то чует, и теперь уже все равно, что именно. Раскрывать придется всю картину, иначе нельзя.
— Есть разговор, — сказал Кастуев, подойдя вплотную.
— Да, — подтвердил Патолин.
— Говорите. — Кривоплясов опять затянулся.
— Мозгалев прилетает.
— Ну?
— Скажу так: он не знает, чем мы здесь занимаемся.
— А чем вы здесь занимаетесь, Юрий Аркадьевич? — Кривоплясов усмехнулся, и смешок получился нехороший.
— Мы хотим обмануть Дира Сергеевича, — решительно взялся за дело Патолин и в таком же напористом стиле изложил всю предысторию здешнего горного маскарада: и про захват Аскольда украинскими властными бандитами, и про вспыхнувшее в Дире чувство мести, и про Наташу, и про Джовдета с Абдуллой.
Кривоплясов курил, мрачнел, курил, поглядывал на собеседников снизу вверх.
— Вот почему вы не подпускали меня к перископу?
— Да, — признался Патолин, — поэтому.
Кривоплясов в последний раз затянулся:
— Вас послушать — выходит, что Митя сумасшедший. Только псих мог задумать такое.
Кастуев протянул открытую пачку своих сигарет, видя, что папиросы у него кончились. Кривоплясов сделал вид, что не видит подарка.
— Мы не знаем, вменяем Дир Сергеевич или нет. Мы не можем рисковать, понимаете? — Патолин присел рядом, на другой выступ. — Мы пошли на этот блеф, чтобы обмануть его. Он будет думать, что месть осуществилась, и быстро уедет — ведь это будет инцидент на границе. Через некоторое время получит пленку. Телекамеры готовы.
