– Нет, – резко бросила Зина, – он нас
стеснялся, всех, а Раису и Вальку в особенности. Неровня мы ему были, слишком
гордый уродился и злой, хоть о покойниках плохо и не говорят!
– О каких покойниках? – встрепенулась я.
Зина подтолкнула мальчика к двери. Тот тихо, словно не живой
ребенок, а тень, выскользнул из комнаты.
– Так Петька помер, – равнодушно сообщила
Зина, – давно, три года скоро будет. Райка с Валькой тоже преставились,
одна я осталась с парнем, вот и мучаюсь. В детский сад его у нас не берут, да и
понятно, кому охота с немым возиться, а очередь в специнтернат никак не
подойдет. Вот увидела вас и обрадовалась. Думала, кончились мои страдания,
заберете докуку.
– Что-то я ничего не понимаю, – забормотала
я, – откуда мальчик? Петя же женился на Лизе Марченко, и у них росла
девочка. Кто такая Валя? Ипотом, Раиса, она где преподавала?
Зинаида печально улыбнулась:
– Райка читать научилась, а вот писать едва могла. Хоть
она мне и сестра родная была, только этакой прошмандовки свет не видывал. Три
класса закончила, и все, дальше учиться не захотела. Уж ее мамонька колотила
смертным боем, что под руку попадет, тем и отдубасит, только толку-то? Райка по
два года в каждом классе сидела, потом полы мыть в магазин пошла.
Я молча слушала немудреный рассказ.
Наука не лезла Раечке в голову, зато она быстро поняла, для
каких целей господь создал на свет мужчин и зачем последние придумали водку.
Возле сельпо на шоссе частенько тормозили машины. Шоферы
покупали в лавчонке сигареты, воду, хлеб и симпатичную Раечку. Все, включая
девушку, стоило недорого. Ни о каких способах предохранения от беременности
девушка не слыхивала, поэтому почти ежегодно производила на свет по младенцу.
Дети рождались слабые, долго на земле не задерживались, жили максимум по месяцу
и отправлялись в мир иной.
Петя появился на свет, так сказать, под занавес. Раисе
исполнилось в тот год тридцать пять, от ее былой красоты почти ничего не
осталось. Но это были руины Помпеи, а не сарая, поэтому Раечка и соблазнила
немолодого дачника, профессора, имевшего старенькую, больную жену. Это был
самый долгий роман Раи, он тянулся целое лето, а через положенное время родился
Петя.
Ребенок неожиданно выжил, вырос, пошел в школу. Всем
знакомым стало понятно: мальчик удался на славу. Петеньке достались мозги
папы-профессора. В классе он считался лучшим, задачки щелкал, словно семечки,
сочинения писал грамотно и английский язык осваивал без труда.
Начавшая к тому времени крепко пить Рая иногда с огромным
изумлением восклицала:
– Не парень, а мешок с умом! Кабы он на меня так внешне
не был похож, подумала бы, что не я его родила.
Но, видно, в Пете имелись и мамины гены, потому что, не
успев закончить школу, он связался с Валей, живущей в соседнем дворе, и целый
год парочка бегала в сарай на отшибе. Мать Вали всегда пребывала в алкогольной
амнезии и за дочерью не следила, а Раиса, тоже все чаще и чаще видевшая дно
бутылки, не тревожилась. У нее рос парень. Какой с него спрос? В подоле не
принесет.
Петя, закончив школу, получил медаль и укатил штурмовать
московские вузы. А Валя родила мальчика, названного без особых затей Петенькой.
Замуж девушка не собиралась, бывшего возлюбленного не разыскивала, денег не
требовала, о младенце особо не пеклась. Выживет – хорошо, помрет – не беда. То,
что ребенок глухонемой, нерадивая, постоянно полупьяная Валя узнала, лишь когда
сыну стукнул год и она вознамерилась отдать его в круглосуточные ясли.
Вот тут в ней неожиданно проснулся материнский инстинкт, и
Валя отправилась в Москву. Как ей удалось отыскать Петю в огромном мегаполисе,
Зина не знала, но факт остается фактом: Петр приехал вместе с Валентиной назад,
в родной Никологорск. Зинаида поначалу не узнала племянника. Перед ней стоял
красивый, хорошо одетый юноша, совершенно трезвый, солидный. С перепугу Зина
начала называть его на «вы», но Петя обнял тетку, и все стало на свои места.
Спешно расписались в местном загсе и зарегистрировали
мальчика на фамилию Попов. Потом Петя собрался в Москву, перед отъездом он
сказал Зинаиде:
– Похоже, ты в нашей семье одна не дружишь с бутылкой.
Она кивнула:
– На дух самогонку проклятую не переношу, от одного
запаха косорылит.
– Понимаешь, – сказал Петя, – я человек
честный, раз сделал ребенка, должен о нем заботиться, только потому и
расписался с Валентиной. Но жить с ней не стану.
– Правильно, – одобрила тетка, – у тебя
другая дорога, шагай по ней.
– Забрать мальчика к себе пока не могу, –
продолжал племянник, – живу в общежитии, денег особых не имею, кукую на
стипендию. Но сейчас попробую подзаработать и посылать Петруше алименты.
– А надо ли? – усомнилась Зинаида. – Все
равно Раиса с Валькой пропьют. Ты им на бутылку ломаться станешь.
– Вот о том и речь, – нахмурился Петя, – тебе
буду переводы слать. Пригляди за парнем.
– Он инвалид, – напомнила ему тетка, – ничего
не слышит и не говорит. Хотя чему тут удивляться. Сколько раз Валентину с пузом
из оврага пьяной приносили. Забудь ты, Петенька, про сына. Не жилец он. Зря ты
дело со свадьбой затеял. Уезжай в Москву, найди себе хорошую, богатую девочку и
живи счастливо. Не нужен тебе Петька, ему судьба здесь сгинуть.
Племянник помрачнел.
– Устроюсь в Москве и возьму сына к себе. Ты только
догляди за ним, деньги буду присылать, хорошие.
Зинаиде не хотелось возиться с немым уродом. Но,
поразмыслив, она согласилась. По-крестьянски хитрая баба рассудила просто.
Маленький Петяша тихий, с хулиганами ему не связаться, подрастет чуть, можно
будет к хозяйству приставить. А что еще немому делать? Пусть огород полет,
картошку окучивает, корову доит. Отцовы деньги станут хорошей прибавкой к
домашнему бюджету. Много мальчишка не съест, он маленький, покормил один раз в
день, и довольно. В школу Петяше не ходить, значит, никаких расходов на
учебники, тетради и ручки. Да и одевать особо его не надо, пусть таскает что
есть. На чердаке сундук стоит, а в нем вещи умершего брата Зины и Раисы. Чем не
наряды для инвалида? Еще и слишком хорошо будет.
Вот так и поехало. Спустя полгода после свадьбы Валя умерла,
полезла по пьяни купаться и утонула. Петр стал вдовцом. Зинаида радостно
перекрестилась, одной докукой меньше. В последнее время Валя приобрела привычку
заявляться к ней в дом и требовать:
– Дай на бутылку, а то сына заберу! Украла моего
ребеночка любимого!
