Только не надо думать, что Сирена была глупой бабой, чьи
жизненные интересы не выходили за рамки кухни. Нет. Она очень хорошо понимала,
что ее невестка Роза хитрое существо, у которого в голове четко работает
арифмометр, подсчитывающий денежки. Как бы скромна ни была Сирена, как бы ни
старалась не выделяться из толпы, но близкому человеку, то есть Розе, сразу
стало понятно: у свекрови водятся деньги, причем немалые, и хранит их она не
дома. Роза очень хорошо просекла: если она сейчас станет жить с Семеном и
забудет про Сирену, то прощай материальное благополучие. Вот почему хитрюга
прикидывалась обожающей невесткой, вот по какой причине она стала звать Сирену
мамой и ни разу не проговорилась Семену об истинном положении вещей.
Сирену же на жизнь с Розочкой сподвигли три простых довода.
Во-первых, она обожала внучку Лизочку, во-вторых, боялась остаться одна, без
близкой души, а в-третьих, и это, пожалуй, главное, хотела рассказать Лизочке
правду о Глебкиных, показать место, где спрятаны сокровища. Сирена очень
боялась умереть и унести с собой тайну в могилу. В советские времена
признаваться в дворянском происхождении было опасно, еще страшнее было
рассказывать о том, что твои родители жили под чужой фамилией и обманывали власти,
поэтому Сирена так и осталась Кацман.
После смерти Юры у Сирены Львовны вновь возникла мысль
отыскать родственников. Может, вам такое поведение покажется глупым, но она
начала поиски. Пошла она по самому простому пути, явилась в Мосгорсправку,
заплатила небольшую сумму и получила список москвичей с фамилией Глебкины.
Почему-то ей думалось, что родственники живут в столице. Надо же было с чего-то
начинать.
Вроде простая фамилия – Глебкины, но в огромном мегаполисе
оказалось всего три такие семьи. Первая, к кому приехала Сирена Львовна,
оказалась Лариса Дмитриевна. В процессе беседы стало понятно: они родственницы.
Лариса Дмитриевна, никогда не менявшая фамилию, являлась единственной родной
внучкой Павла Сергеевича, и на ней фамилия прерывалась, ее сын Виталик был уже
Федоров. Лариса Дмитриевна, так же как Сирена Львовна, очень гордилась своей
принадлежностью к древнему роду. Но, видно, не зря существует на свете наука
генетика.
Сирена наследовала благородство Ивана Сергеевича, а Лариса –
разбойный нрав Павла Сергеевича. Чем больше Сирена общалась с Ларисой, тем
сильнее понимала: ее кровная родственница завистлива, жадна и очень эгоистична.
Добрая и интеллигентная Сирена вначале хотела рассказать сестре Ларисе о
Митриче и о том, что лежит в семейном склепе Глебкиных. Но в первые дни
знакомства все же поостереглась открыть тайну. А потом Лариса сама заговорила о
деньгах:
– Тебе мать ничего не рассказывала про сокровище?
– Какое? – насторожилась Сирена.
– А то, из-за которого наши дедушки враждовали друг с
другом, – объяснила Лариса. – Неужели нет? Так слушай.
В изложении Ларисы сага звучала так. Иван и Павел получили
от родителей наследство. Старший не отдал младшему его законную часть, спрятал
невесть где и умер. Поэтому Павел остался нищим и тоже умер.
– Представляешь, – вздыхала Лариса, – нам бы
найти это богатство! Вот бы зажили!
Внезапно Сирена поняла: Ларисе нельзя ничего рассказывать.
Та мигом смотается к Митричу и, хотя не имеет на бедре тайной печати, небось
сумеет подобраться к деньгам. А накопленное должно достаться Лизе. Если уж
разбираться до самого конца, то Павел не имел никакого отношения к деньгам
Ивана. Свою часть наследства он благополучно проиграл в карты, деньги,
хранящиеся в склепе, не его. Но, будучи женщиной доброй, жалостливой, Сирена стала
помогать Ларисе, понимая, что той одной без мужа тяжело поднимать Виталика.
– Спасибо, – всхлипывала Лариса, принимая из рук
Сирены очередные купюры, – кабы не ты, сдохли бы мы с сыном от голода.
Вот так и текла жизнь. Сирена мудро распоряжалась своими
средствами, не транжирила их, но и не жадничала. Пару раз выручала мужа Розы,
Семена, когда у того случилась недостача, дала денег и самой Розе, помогла
дочери-невестке открыть собственное дело, отстегивала дань Ларисе.
Шло время, подрастали дети, и наконец настал момент, когда
Лиза, вопреки воле матери, вышла замуж за Петра Попова. Узнав, что обожаемая
внучка беременна, бабушка заперлась с девушкой в спальне и открыла ей семейную
тайну.
Лиза едва не лишилась чувств, узнав обо всем. Значит, она не
Марченко, а Глебкина, Нина с Серегой родные ей только наполовину, а бабушка не
мать мамы. Было от чего остолбенеть, но основные открытия ждали ее впереди.
Сирена Львовна рассказала внучке все, не таясь. Лиза лишь хлопала глазами.
– Найди надежного человека, – велела
бабушка, – мы должны поставить твоему ребенку родовой знак.
– Зачем? – испугалась Лиза.
– Чтобы знал, как тайник открывать, – пояснила
бабуля.
– Лучше на бумажке написать, – сопротивлялась
внучка.
– Она может потеряться, – возразила Сирена, –
у моей матери печать в тюрьме отобрали. Хорошо, она рисунок помнила. А кабы
нет? Татуировка – это надежно, и потом, такова воля предков! Наследник обязан
иметь клеймо.
– Я тоже наследница, – тихо сказала Лиза, –
однако отметины у меня нет. Почему мне ее не поставили?
Сирена Львовна кивнула.
– Понимаешь, тату стояло у твоего отца, после его
трагической гибели я долго думала, но так и не отважилась пометить тебя.
– Ты не нашла тату-мастера? – предположила Лиза.
– Нет, – ответила Сирена, – это не проблема,
я не знала, как объяснить Розе мое странное желание пометить внучку.
– Мама ничего не знает о монетах?!
– Нет.
– Но как же… ведь у папы, по твоим словам, был наколот
рисунок.
– Да, Юра рассказал жене мою историю, ту, которую можно
озвучить посторонним, собственно говоря, это правда про то, как мама родила
меня в тюрьме. Просто Юра не сообщил жене всего, сказал, что из любви ко мне
тоже решил себе сделать тату. Уж не знаю, что Роза подумала о нас, но она
никогда не заводила разговоров на эту тему. Ты пойми, внученька, они прожили
вместе очень мало. А твой папа не имел права без моего согласия посвящать
молодую жену во все тайны. Монеты-то не только наши, они еще и твои и твоих
детей, ясно? Поэтому ты осталась без татуировки, а вот твоя детка должна иметь
знак.
– Значит, никто не знает про деньги?
– Нет, милая, они по закону твои, – ответила
Сирена, – Нина и Сережа не Глебкины. Захочешь помочь своим единоутробным
сестре и брату – пожалуйста, но тайны им никогда не открывай.
