…выбегает с десяток людей со шпагами, впереди командир с двумя пистолетами, оба их он наводит на человека с ножом.
— Командир последнего резерва, Альбертози. — Успевает вставить Зельда перед тем как кривой нож вонзается в атласную грудь. Резерв бросается врассыпную.
— Ополченцы государства Когуре, это древняя Корея, сенсационно поразили берсальеров Виктора-Эммануила. Это мы прокрутим, тут красно-русская конница косит пулеметным огнем со своих тачанок неповоротливых чилийских кавалеристов. Таким образом, Италия, как это не удивительно, осталась в этот раз ни с чем. Сейчас мы посмотрим, как были остановлены корейцы. Поверьте, они чуть было не продолжили свой небывалый поход.
Мимо нашей группки, устроившейся перед видеоэкраном, все время сновали мелкие сотрудники госпожи Афронеры. Появлялись у нас из-за спины с глиняными, серебрянными и непонятно какими сосудами в полумраке прихожей и срочно исчезали за дверьми главного лабораторного апартамента. Там что-то затевалось необыкновенное. Впрочем, мне ли было не догадаться, что именно. Красавица готовилась к приему "чудовища". Сотни невообразимых амброзий, мазей, чтоб стать синеглазей, притираний из пираний, в общем, я не слишком то разбираюсь во всей этой идиотской индустрии, по мне нет нежнее и уютнее запаха нижней Зельдиной подмышки, а все остальное лавина лукавств. Но, если госпожа Афронера возжелала возлежать в каком-то чрезвычайном облачении, то пусть.
— На следующем этапе Кимирсеновцы с 37-ой параллели столкнулись с ротой португальских колониальных стрелков из южного Мозамбика. Поначалу тактика бескомпромиссной, напористой, беззаветной атаки лоб в лоб оправдывала себя. Трижды воины Чучхэ отбрасывали не привыкших к тактильным столкновениям португальцев. Но, в конце концов, те нашли противоядие — сделали ставку на спайперов-индивидуалов. Вот этот человек с грустным детским лицом (длинный, худой, африканец в потной рубашке цвета хаки и с винтовкой М-16 в одной руке, трусцой удалялся под сень каких-то агав) перестрелял с безопасного расстояния чуть ли не треть корейского отряда. Успех был хоть и кровавый, но полный.
Лабонимфы госпожи Афронеры продолжали мелькать по левой окраине нашего периферийного зрения, обдавая волнами непонятных ароматов. По губам Зельды всякий раз пробегала снисходительная улыбка. Она как будто убеждена в тщетности этих тщательных усилий. Не все ли ей равно удастся соблазнить мессира Комиссара нашей главной соблазнительнице или нет.
Слева послышалось тихое "шл-л-л-л-емп шл-л-л-л-лемп", а-а, это они, маленькие массажные монстры из закромов госпожи Диамиды.
— Вот тоже, обратите Теодор внимание, поединок второго этапа. Железные конники Ласло Хуньяди ("железные конники" едва держались в седлах и цеплялись за шеи несущихся куда-то лошадок), наносят удар по толпе перепуганных царских стрельцов. (В воздухе мелькали без всякого смысла бердыши, крутилось задумчиво густое пороховое облако, взлетела деревянная бадья, промелькнула в кадре орущая физиономия — конник, стрелец, ни за что не разобрать).
— Но первый успех для мадьяров оказался и последним. Они не так много потеряли людей в этой атаке, сколько растеряли лошадей. Пришлось переходить к окопной войне, а в ней русские ловчее. Это и сказалось. Некий стрелец по кличке Число, исхитрился подвести тихонько мину под венгерскую позицию, и этим взрывом все и выиграл.
В апартаменте госпожи Афронеры заиграла музыка, но это ничего не значило, эту музыку она взыгрывала для себя, для настроения.
— Сейчас мы подошли к очень важному моменту, Теодор, здесь вам станет понятнее роль судейства. Перед собой вы видите отряд аргентинских гаучо, они оттесняют к мелководному болоту отряд черных прусских гусар князя Гогенлоэ. Гусары спешиваются, и среди тех поваленых деревьев, хоть и по пояс в грязи обретают вполне надежную позицию. Что делают аргентинцы, они достают из-за пазухи, смотрите-смотрите, самые обыкновенные динамитные шашки и начинают забрасывать ими пруссаков. Явное нарушение. Судья вмешивается незамедлительно. Все правонарушители удаляются вон, в результате — уверенная, закономерная победа честного германского оружия. Заметить надо, однако, что не всегда немцам так будет вести с судейством. Не всегда судьи вмешиваются своевременно.
Музыка за стенами эротического чертога госпожи Афронеры стала откровеннее и проникновеннее. Даже я, и даже лицезрея в этот момент мою зеленоглазую прелесть заволновался незнакомым волнением.
— Мы пропустим встречи следующего этапа. Британцы хладнокровно, удушили в объятиях стратегического рационализма ведомых своим божественным снайпером португальцев. За ним устроили настоящую охоту. Ему пришлось с места на место перетаскивать свою аркебузу, уворачиваясь от бесконечных арбалетных стрел. Лишившись своего лидера, южане не устояли. На финальный поединок с британцами вышли немцы. Немцы победили в предполсднем столкновении русских.
Мессир Теодор вдруг громко кашлянул. Зельда коротко покосилась на него, но продолжила говорить.
— Финал получился выдающийся. Во многих отношениях. Не будем рассматривать все интересные обмены ударами, хотя, как показывает практика мастерство участников к концу мундиаля возрастает, появляется опыт, и военная игра становиться впечатляющей. (Зельда с астрономической ловкостью манипулировала пультом) Я о самом главном. Вот этот момент. После нескольких довольно кровавых атак-контратак, немцы задумывают и наносят поразительной силы удар. Видите, отряд алеманских лучников огибает скалу, теперь, если он пройдет по самому краю каменного карниза, то попадет прямо в тыл кельтского становища. Результат этого удара трудно не предугадать: неожиданность, напор, ранее утро, спящая охрана… этот удар мог бы оказаться решающим. Но что мы видим?
— Это судья?
— Это линейный судья, в его обязанности входит следить, чтобы военные действия не выходили за рамки некий границ. Ну, знаете, так же примерно, как нельзя шахматным фигурам выходить за край клетчатого поля.
— Я понимаю.
— И вот этот судья запрещает отряду алеманов выйти на этот карниз. Он считает, что он уже лежит за границами законного боевого пространства. Он ошибается, он, конечно же, искренне ошибается, но логика боя сломана. Йомены Утта Талера успевают проснуться, и из своих жутких луков… Одним словом, немцы терпят поражение, которого, может быть, не заслуживали.
— А кто он?
— Кого вы имеете в виду, Теодор?
— Судья.
— А-а, азербайджанец, есть такой народ на Кавказе. Нет, поверьте в его беспристрастности, никто не сомневается, это его трагедия, а не вина. Более того, если бы он разрешил германцам пройти по этому сомнительному карнизу, и это принесло бы им победу, в страшном неудовольствии остались бы британцы. Эта дорожка по карнизу пролегала по самой-самой границе, и ошибиться было легко.
И тут подает голос дочь-секретарша, в том смысле, что долгожданному мессиру международному комиссару предлагается войти вон в те плавно отворяющиеся врата.
Мессир комиссар решительно встал. Прижал левой рукой к себе Зизу. Все слабые попытки лабонимф и нимфорантов госпожи Афронеры довести до его сведения, что там, куда он направляется, собаки не потребны, он пресек. Казалось бы, все устроилось, но нет!
