Схватив его, я слезла вниз, выскочила на тропинку, донеслась
до магазина и только там перевела дух.
Слава богу, Федор на работе в городе, секатор при мне,
хозяин никогда не узнает, кто помог Миле бежать!
Продавщица, увидев потенциальную покупательницу, отложила в
сторону толстую книжку в яркой обложке и спросила:
– Ну чего, купили творог в Немировке?
Вот тут я обозлилась на саму себя до крайности.
Господи, что происходит? Сначала я забыла про секатор и
куртку, потом про то, что натуральных молочных продуктов тут нет. Может, надо
купить какие-нибудь таблетки от маразма и начать принимать их регулярно?
– Дорогу в Немировку не нашла, – ляпнула я первые пришедшие
на ум слова.
Торговка степенно поднялась со стула и поманила меня рукой.
– Иди сюда.
Мы вышли на крыльцо.
– Вон туда ступай, – велела продавщица, – по тропинке, вниз.
Я кивнула и вновь побежала мимо забора Федора.
Немировка началась после небольшого лесочка. Избушки тут
оказались более крепкими, чем в Пырловке, все под жестяными крышами.
Трехлитровую банку жирного молока, два кило восхитительного свежего творога мне
продали в первом же дворе. А еще предложили яйца, простоквашу, домашний сыр,
куриные грудки, самодельную ветчину… Счет составил почти пятьсот рублей. На
секунду мне на горло лапой наступила жаба, но я тут же отбросила противное
животное. Значит, не станем покупать что-нибудь другое.
Жить в деревне и не попробовать крестьянскую еду просто
глупо.
Рука потянулась к поясу. Не так давно Аня подарила мне очень
удобную вещь, ремешок, к которому приделан кошелек. Надеваете конструкцию на
талию и не думаете больше о том, что потеряете деньги. Лично я запросто могу
забыть кошелек на столике в кафе.
А так он всегда на мне!
Пальцы нащупали сначала футболку, потом джинсы. Я повторила
попытку: замечательный ремень с кошельком исчез. Я привалилась к стене избы.
Так, ничего страшного не произошло. Да, в портмоне лежали деньги, лишиться
столь большой суммы очень неприятно, но ведь не смертельно. Намного хуже,
например, сломать ногу или руку, упасть и разбить лицо, заболеть гриппом.
Уговаривая себя не паниковать, я сказала молочнице:
– Потеряла, пока шла к вам, сумочку. Сделайте одолжение, не
отдавайте никому мои покупки. Сейчас сбегаю домой и принесу деньги, тут совсем
близко, мы в Пырловке дачу снимаем.
– Как же ты так неосторожно, – запричитала бабонька, – и
много посеяла?
– Порядочно.
– Ой, беда! Ну горе! – квохтала она. – Не сомневайся,
целехоньким тебя все дождется, в подпол спущу, постоит в холоде, хоть до вечера
шляйся, не скиснет.
– Быстро обернусь, – пообещала я, – тут идти всего ничего.
– Ты не торопись, – серьезно сказала баба, – и никогда
заранее не обещай. Человек предполагает, а господь располагает, ступай
аккуратно да под ноги гляди, авось кошелек найдешь!
Злая, как давно не евший людоед, я отправилась в обратный
путь. Нет, сегодня явно не мой день! Пробежав первые пару метров, я одернула
себя: молочница права, спешить некуда, нужно идти медленно, внимательно глядя
под ноги, вдруг наткнусь на кошелек?
Но чем дальше отходила я от Немировки, тем меньше
становилась надежда отыскать заветный пояс.
Дойдя до калитки Федора, я машинально глянула через открытую
нараспашку дверь во двор. Может, обронила портмоне там? Зайти, что ли,
поискать? Или лучше не надо?
Но пока я соображала, что делать, ноги сами собой пошагали
на участок.
Сначала я внимательно изучила пятачок у подножия лестницы,
потом решила осмотреть все вокруг, сделала пару шагов и в ту же секунду
услышала звук работающего мотора, потом стук дверей и голос:
– Какого… калитка открыта? Кто сюда… явился?
К счастью, мои ноги никогда не тормозят. Не успев даже
сообразить, что к чему, я ринулась к огромному, круглому, как шар, кусту и
мгновенно заползла в его середину.
Это было произведено очень вовремя. Не успела я скрыться,
как ворота распахнулись, во двор въехала «Нексия», из нее вышло двое молодых
мужчин.
– И зачем, Федя, ты в глуши поселился? – спросил крепкий
брюнет в сильно потертых джинсах и мешковатой футболке.
– Отвянь, – рявкнул Федор, слегка полноватый блондин в
сильно измятом льняном костюме, – тут воздух классный.
– Просто великолепно, – заржал брюнет, – не о кислороде
думать надо. Калитка открыта, совсем по-деревенски живешь!
– Я ее изнутри запер, – мрачно объяснил Федор, – потом через
ворота вышел и их снаружи закрыл. Ну, суки! Думал, на всю жизнь их испугал! ан
нет, забыли!..
– Ты где бабу держишь? – поинтересовался брюнет.
Федор сплюнул.
– На чердаке ... мать!
– Да, – крякнул брюнет, – наверх глянь!
– Отвяжись, Левка, – рявкнул Федор и шагнул было к крыльцу,
– ну, сучары деревенские, попляшете у меня, гондоны пьяные!
– Потом с алкоголиками разберемся, ты вверх посмотри!
Федор задрал голову. Секунду он простоял молча, потом
разразился тирадой, в которой не прозвучало ни одного цензурного слова.
– Убежала, – спокойно констатировал Лева.
– Не могла, – взревел Федор, кидаясь отпирать дом.
Лева спокойно вытащил из кармана пачку сигарет, не торопясь
закурил, легкий дымок поднялся ввысь и растаял.
– Сволочь! – заорал Федор, выглядывая из разбитого окна
чердака. – Скотина! Мразь!
– Ты к кому обращаешься, котик? – меланхолично уточнил Лева.
– Если ко мне, так ведь обидно.
– Брось свои пидорские замашки, – Федор совсем потерял лицо,
– не…! Девка слиняла!
– Ловко, – констатировал Лева, – экая пронырливая!
– Этого не может быть! – бесился наверху хозяин. – Я
привязал ее за ногу, дом заперт, чердак высоко! Не спрыгнуть ей отсюда вовек.
– Не видишь разве, – мирно объяснил Лева, – лестница стоит!
Она разбила стекло, перегрызла веревку, и ищи ветра в поле.
