Возле будки сидела собака, вернее клочкастое, клыкастое
чудовище, ростом с хорошего теленка. Огромный пастообразный язык свешивался из
его разверстой пасти, маленькие красноватые глазки горели мрачным огнем, уши
были прижаты к арбузоподобной голове, одна лапа, размером с ногу слона, нервно
подрагивала.
– Р-р-р-р… – повторил милый песик.
Я икнула раз, другой, третий, и тут из будки, только что
служившей мне убежищем, выползли на свет два щенка, всклокоченные, грязные, но
все равно умильные.
Страх, охвативший меня при виде собакиных отпрысков,
оказался настолько велик, что прошла икота, вызванная испугом при виде их
маменьки.
– Р-р-р-р, – наливался злобой монстр.
Очень медленно, на четвереньках, я двинулась в сторону
огорода. Может, милая собачка примет меня за себе подобную? Вдруг она решит,
что к ней в гости заглянула соседка? Костей погрызть, щенков поглядеть. Руки
пошарили в траве и схватили что-то, похожее на ощупь на палку. Смешно, конечно,
но хоть какое-то оружие.
– Гав-р-р, – раздалось за спиной.
Лай подхлестнул меня. Похоже, мерзкое чудище решило
проглотить несчастную Вилку, пытавшуюся, как оно думает, покуситься на его
невинных деточек.
Никогда в своей жизни я не бегала с такой скоростью, как
сейчас! Но у собаки четыре ноги, передвигалась она в два раза быстрее, чем я, и
настигала меня легко, играючи. Я уже чуяла смрадное дыхание дворняги. Кое-кто
из владельцев собак покупает своим питомцам зубную пасту, другим приобретают
специальные палочки для того, чтобы изо рта шавки пахло розами.
Но полкан, мечтавший слопать меня вместе с кроссовками, явно
никогда не знал подобных изысков, скорей всего, его ни разу в жизни не мыли и
не расчесывали, и он, как все маргиналы, имел хамские привычки.
Я неслась вперед, размахивая зажатой в руках палкой. Честно
говоря, я собиралась пригрозить дубиной двортерьеру, но потом забыла, для какой
цели прихватила «оружие», и сейчас просто сжимала его изо всех сил.
Впереди показался забор нашей соседки Лены, довольно
высокий, сооруженный из разномастных деревяшек. Вот когда я пожалела об
отсутствии у меня физической подготовки. Единственной тройкой в моем дневнике в
школе была оценка, поставленная учителем физкультуры. Больше всего этого милого
в общем-то мужика возмущала полнейшая неспособность ученицы Таракановой
перепрыгивать через препятствия. Высота в тридцать сантиметров является для
меня почти непреодолимой, но сейчас, увидев частокол, я легко, словно кенгуру,
взвилась вверх и приземлилась за оградой.
Но переводить дух оказалось рано. Многокилограммовое собачье
тело, которое под спутанной, грязной шерстью представляло собой клубок литых
мышц, тоже взвилось ввысь и перенеслось на участок Лены.
К счастью, милый песик очутился намного впереди меня, он
шлепнулся посередине огорода, прямо на грядки, как раз около ног нашей соседки,
отчаянно ругавшейся с какой-то толстой бабой.
– Вот! – заорала Лена. – Ты, Клавка, глянь! Это чья собака?!
– Ну, – оторопела та, – моя!
– И чего она с моим укропом сотворила?
– Э…
– Ты явилась сюда лаяться, – уперла руки в боки Ленка, – про
какой-то баллон несешь! Напилась?
– Я?
– Ты!
– Да я тебе…
– Ой, замолчи! Жулька мне все поломала! За каким фигом ее сюда
принесло? Может, твой Мотя ей чекушку поднес! Немедленно уходи и уродку уводи!
Ну-ка, кто кому за огород должен, давай посчитаемся!
– Ну… не кричи, – забормотала, отступая, Клава, – ща…
улепетываю! И чей баллон?! Эй, Жулька, отрава грязная, пшла вон!
Собака попыталась было двинуться в мою сторону, но хозяйка
вцепилась в ее лохматую шею и пинками выгнала верного друга за плетень.
– Ща на цепь посажу, – вопила она, верша расправу, –
изуродую на фиг, кормить брошу.
Визгливый голос отдалялся, я расслабилась. Правда, возникла
новая проблема: как бы отползти незаметно на наш участок, но, может, Лена
сейчас уйдет в дом? Пока что она меня не видит.
– Эй, Вилка, – засмеялась соседка, – вставай, чего
прячешься!
С тяжелым вздохом я поднялась и забубнила:
– Ну прости, случайно вышло, она мною позавтракать решила!
– Баллон ты упустила?
– Да.
– Теперь назад не получишь, – продолжала веселиться Лена, –
Клава жутко жадная, что к ней в лапы попало, пиши пропало, никогда не отдаст. И
не надо ей, а приберет. Такая сучара!
– Я помяла тебе огород!
– Ерунда.
– Давай возмещу.
– Наплюй.
– Ну все-таки.
– Забудь, только укроп чуть повредился, это фигня.
– С какой стати эта Жулька на меня набросилась? –
недоумевала я. – Ничего плохого ей не сделала, только улыбалась.
Лена прикусила нижнюю губу, а потом сдавленным голосом
проговорила:
– Совсем не понимаешь?
– Нет, – абсолютно искренне ответила я, – никогда не обижаю
животных, люблю их всех, кроме тараканов. Но те вроде насекомые.
– Ты небось жутко проголодалась, – расхохоталась Лена, –
если у Жульки ее любимую косточку сперла. Какая собака такое стерпит?
– Ты о чем? – недоумевала я.
Лена шлепнула себя руками по бедрам.
– Ну, приколистка! Глянь, чего держишь.
Я машинально посмотрела на свою правую руку.
В кулаке вместо предполагаемой палки была зажата довольно
большая, почти дочиста обглоданная кость.
– Решила супчик сварить, – веселилась Лена, – или так
схарчить надумала?
И что следовало ответить? Сказать правду? Что я приняла
кость за дубинку?
– Ой, не могу, – сгибалась пополам Лена, – и зачем только
мосляшка тебе понадобилась!
– На холодец, – криво усмехнулась я и побрела к своей избе.
Узнав о моих приключениях, Томочка разохалась.
– Вилка! В другой раз пойдем вместе! Баллон-то тяжелый.
