Мы с Томусей растерянно переглянулись. Нам с подругой не
было никакой необходимости уезжать из Москвы, хотели сделать приятное детям,
вот и вывезли их на воздух, а что получилось? Да, дышится тут намного лучше,
чем в столице, но на этом хорошее кончается, остальное ужасно. Помыться
проблема, в туалет сходить тоже, еды не приготовить, телевизор не посмотреть,
компьютер не включить, сплошные неудобства, которые мало компенсируются свежим
кислородом. И потом, если баллон с газом мне слабо докатить до дома, а электричество
выключают на три дня сразу, то детям придется питаться кое-как, а я отнюдь не
уверена, что это полезно для здоровья. Похоже, что, прочистив легкие, Кристя и
Никитос испортят желудки. Да и мужья наши не спешат в деревню, никому не охота
жить в Пырловке.
– Перестаньте выть! – крикнула Лена. – Большие уже для
капризов.
– Картошки хочу, – не сдавалась Кристя.
– Ну и пожарят тебе, если сама не способна, – фыркнула Лена,
– здоровенная верста вымахала, а руки к заднице пришиты.
– Мне нетрудно приготовить ужин, – быстро сказала Томочка, –
только не на чем!
– Так на печке, – предложила Лена, – вон она стоит, русская
печь.
– Никогда на такой не готовила, не сумею, – призналась
Тамара.
– А тут и нечего уметь, – засмеялась соседка, – разжигаешь
огонь, вон сверху железка, это, считай, конфорка, как нагреется, вперед и с
песней.
– Чем ее топят? – заинтересовалась я.
– Дровами.
– А где их берут?
– В сарай иди, – посоветовала Лена, – он в огороде.
Кристина и Никитос, разом замолчав, слушали наш разговор.
– Ну и здорово! – обрадовалась я. – Сейчас натащу поленьев.
В небольшом сарайчике, притулившемся у забора, нашлось
несколько круглых обрубков, довольно больших и широких. Поднатужившись, я схватила
один и, сопя от напряжения, едва доперла его до избушки.
– Ты чего приволокла? – захихикала Лена.
– Дрова, – вздохнула я, с шумом роняя бревно на пол, –
сейчас засунем его в печку, подожжем и начнем кашеварить.
– Ну городские, ну тупые, – затрясла головой Лена, – прям
психи! Кто ж такое запаливает? Наколоть надо!
– Чем? – мрачно поинтересовалась я.
– Топором, – пояснила Лена, – волоки взад, бери колун и
быстренько так, тяп, тяп, наколи дровишек, ясно? Из этой здоровенной дуры штук
десять полешек выйдет!
Я вернулась на исходную позицию, установила в центре
деревяшку, больше смахивающую на пень от секвойи, огляделась по сторонам,
увидела топор и приступила к колке дров.
Естественно, я многократно видела, как подобное делают
другие люди. В детстве, живя летом у матери Раисы, я наблюдала, как старуха
ловко справлялась с разделкой дерева. Она высоко поднимала топор, с силой
опускала блестящее лезвие на чурбан, и от того самым волшебным образом
отскакивали куски. При этом старуха громко крякала, а потом говорила:
– Вот и разлетелся на полешки, собирай. Вилка, да складывай
ровно, шевели руками, лентяйка, вишь, бабушка в раж вошла, ща все переколет.
Эх, прости меня, господи, грешную. Хряк, хряк, хряк…
Вспомнив детство, я приободрилась. Если уж глубоко пожилая
женщина играючи справлялась с этой задачей, то я сейчас за десять минут
управлюсь.
Поплевав, как бабка, на ладони, я схватила топор и
удивилась. Однако он тяжелый. Уцепившись покрепче за полированную ручку, я со
всего размаха тюкнула по чурбану, но от того не отвалилось даже щепочки. Я
снова вознесла колун над головой и, вложив в удар всю силу, опустила его на
чурбан.
Чмок! Лезвие воткнулось в дерево, но опять не раскололось. Я
попробовала вытащить топор, но тот вцепился в чурбан, словно крокодил в кусок
падали.
Потерпев неудачу, я решила не сдаваться и попыталась, как
бабка, высоко поднять топор с чуркой над головой. Самое интересное, что мне это
удалось ровно на пять секунд, потом руки подломились, колени согнулись, и я
шлепнулась оземь. Топор вылетел из неподатливого куска дерева, не отколов от
него ни одного полена. Заскрипев зубами, я вскочила на ноги.
Что за чертовщина? Может, тут, в сарае, складированы останки
так называемого железного дерева, суперпрочного, которое не поддается
распиловке? Кстати, нет ли рядом пилы?
Ножовка нашлась сразу, висела мирно на гвозде.
Я сдернула ее и смахнула пот со лба. Ну, держись, пень
мерзкий, сейчас от тебя камня на камне, вернее, щепки на щепке не останется!
Примерившись, я стала водить пилой поверху цилиндра. Вжик,
вжик, вжик… Никаких опилок! Ножовка не собиралась вгрызаться в древесину.
Сцепив челюсти, я нажала на ручку. Зубья вонзились в чурбан.
Почувствовав себя Наполеоном, стоящим на Поклонной горе, я, переполнившись
восторгом, вновь налегла на ручку. Ох, не зря мне в голову пришло сравнение с
императором Бонапартом, потерпевшим в 1812 году сокрушительное поражение. Пила,
вздрогнув еще раз, перестала слушаться меня. Я дергала ее из стороны в сторону,
пыталась тащить вперед, потом назад. Снова толкала от себя, тянула к себе…
Результата чистый ноль. Зубья засели в пне намертво.
Я что есть мочи пнула чурбан ногой, но никакого морального
удовлетворения от этого не получила. Ну и что теперь делать? Вернуться в
избушку и честно признать: простите, ничего не вышло? Нет, это выше моих сил!
И тут взгляд упал на ящик, набитый ржавыми, очевидно, никому
давно не нужными инструментами.
Сверху лежало долото.
В полном восторге я схватила его, потом, порывшись среди
железок, нашла молоток и приступила к работе. Молотком я стучала по ручке
долота, приставленного к чурбану. Раз, раз, раз, крак! От деревянного монолита
отвалился кусочек дерева размером со спичечный коробок. Не описать словами
охвативший меня восторг, вот оно, первое полено, произведенное собственноручно.
Воодушевленная невероятным успехом, я удесятерила усилия и
довольно скоро наковыряла целую гору кусочков причудливой формы, размер,
правда, у них был почти одинаковый, самый большой мог сравниться с моим
мобильным телефоном. Страшно довольная собой, я стала сгребать «дрова». Вот оно
как!
Никогда нельзя сдаваться, нужно искать все новые и новые
решения проблемы, и в конце концов вы справитесь с любой, казалось бы,
непосильной задачей.
