— Мне бы надо насторожиться, — заметил Андре Лапьер. — Когда из блока всех уводят, единственный остающийся там заключенный, как правило, редко выживает.
— Наслушался ты всяких историй.
— Разные ходят разговоры.
— И ты им веришь?
Лапьер прищурился и затянулся.
— Я стараюсь разумно смотреть на вещи. Что с тобой стряслось, Эмиль?
— Попал в переделку, Андре. Нас с Биллом чуть не подорвали.
— Мне жаль, что так случилось.
— Они хотели убрать Реми. Но он выжил. Нам всем удалось уцелеть.
Лапьер сделал еще одну затяжку.
— Обычно от динамита спастись не удается.
— Мы чувствовали, что все к этому идет, и одну бомбу смогли обезвредить. Но там была еще и вторая, на которую мы не рассчитывали. Я думаю, они не доверяли человеку, который их устанавливал. Так же, как не верили они и Лаженесу, когда послали его меня убрать, а потому отправили туда еще и своего снайпера. На этот раз его роль должна была сыграть вторая бомба.
— Куда катится наш мир, Эмиль?
— Я бы мог тебе это показать, Андре, чтобы ты сам глянул краем глаза.
Лапьер снова затянулся, спустил ноги с лежанки на пол и загасил бычок о каблук.
— Время уже упущено, Эмиль. Теперь, пожалуй, слишком поздно.
— Да, в этом есть доля риска.
Санк-Марс молчал, и постепенно до Лапьера стало доходить, что за его молчанием может ничего не последовать.
— Что тебе нужно? — спросил он.
— Помнишь, я дал тебе журнал посещений доков, который взял у охранника на воротах? Перед тем как его тебе отдать, я сделал копию себе.
— Я так и думал. Это было мое дело, Эмиль. Ты не имел права в него лезть.
— Твое имя там не упоминается, Андре. Я все просмотрел — от корки до корки. Каплонский должен был попасть туда через главный въезд и оттуда же уехать, чтобы при необходимости его можно было засветить. Они теперь так стали действовать. Но ты туда приезжал и уезжал, не расписываясь в журнале.
Лапьер снова потянулся к пачке сигарет. Он кивнул и прикурил следующую.
— Порт большой. Там не один вход и выход.
— Ты знаешь их?
Заключенный пожал плечами.
— Мне приходилось там бывать, так что я в курсе. Так что же тебе от меня все-таки надо?
Теперь Санк-Марс смотрел на него безо всякой приязни.
— Пропала женщина. В последний раз ее видели с подрывником «Ангелов». Он угнал машину, разбил ее и, по всей видимости, где-то раздобыл другую. Весь день ни в одном клубе города никто не показывался.
— Там в стене полно дыр, Эмиль.
— Я хочу, чтобы ты проверил этот корабль, Андре, мне надо, чтобы ты пошел на русский грузовоз.
Лапьер сплюнул, покачал головой, провел рукой по волосам.
— Не много ли просишь, Эмиль? С каких это пор я тебе что-то должен?
— Ты можешь это сделать, пошустрить там немного.
— Я же сижу за решеткой, и это ни для кого не секрет.
— Ты убивал для них. Они знают, что ты не святой.
— Еще они знают о том, в каком я сейчас положении. — Лапьер встал, прошелся по камере, выпустил дым сигареты. — Ты хочешь, чтобы я отправился на корабль? — решил он уточнить. — С микрофоном?
— Нет, это слишком большой риск. Возьми с собой сотовый телефон. Когда представится возможность, позвонишь и доложишь обстановку.
Лапьер продолжал ходить.
— Я, пожалуй, смогу на это пойти, Эмиль.
— Выбор за тобой. Но тебе, наверное, не хотелось бы оказаться в качестве бывшего полицейского в тюрьме строгого режима?
— Ну ты и подонок, — возмутился Лапьер. — Ты просто сволочь. Ты знаешь, какой там ад? Ты хоть представляешь это себе?
— Ведь тебе всегда хотелось быть с теми, у кого разбито сердце?
Лапьер прекрасно понимал, что попал в серьезную передрягу. Его прельщала перспектива выйти отсюда, одновременно пугая возможными последствиями. Он мог погибнуть.
— Кто эта женщина?
— Ты знаешь ее под именем банкирской дочки. Ее зовут Хитер Бантри.
Лапьер остановился и уставился на него, широко раскрыв рот.
— Так это она тебе стучит? Раньше ты засылал мальчишек сопливых, а теперь и за девочек принялся?
— Андре, ее туда послало ЦРУ. А нам с тобой надо ее оттуда вытащить.
— И я смогу идти на все четыре стороны?
— Тебе это зачтется при вынесении приговора.
— Эмиль, Господи!
— Сделай дело, а там посмотрим.
— Ну конечно, обвинение в нашем разговоре не представлено. И защитника своего я здесь что-то не вижу, который бы одобрил наш уговор.
— Андре, — мягко напомнил Санк-Марс, — все улики у меня в руках. Прояви себя в этом деле, и мы посмотрим, что можно будет сделать.
— Ты дашь мне пройти через все это и выйти с другой стороны?
— Мне нужно вытащить оттуда живой Хитер Бантри. Я думаю, Акоп Артинян с радостью согласился бы обменять приговор своего убийцы на жизнь этой молодой женщины. Ладно, Андре, тебе же хотелось быть знаменитым грязным полицейским. Ты все время говорил мне, что ты по уши в дерьме. Это твой шанс сделать все по-своему, уникальная возможность перейти на темную сторону и посмотреть, куда это тебя приведет. По крайней мере, для разнообразия теперь ты сможешь это сделать на законных основаниях.
С минуту Лапьер шагал по камере, обдумывая предложение. Каждый раз поднимая глаза на Санк-Марса, он видел его разбитое лицо, зашитые раны на голове и хищный взгляд соколиных глаз.
— Какой у тебя план? — спросил он.
— Ты туда заходишь, мы идем за тобой — я и оба мальчика. Мне не надо, чтобы бандиты об этом пронюхали. Ситуация с заложниками никого не обрадует. Мне ни быстрого захвата не надо, ни связанных с ним смертей при исполнении. Я не хочу, чтобы потом за мной подтирал дерьмо ОМОН. И совсем ни к чему, чтобы это дело перехватили «Росомахи», а потом запороли его из-за каких-то неполадок в их сверхсложном оборудовании. Мы, Андре, пойдем к востоку от Олдгейт. Убить или быть убитым. Но нам нужно, чтобы кто-то провел нас по этому кораблю. Я не могу допустить, чтобы мы там заблудились, надо, чтобы кто-нибудь нам там помог. Нам будет там нужен наводчик, и еще пять секунд я надеюсь, что им станешь ты.
Лапьер раздавил каблуком еще один окурок.
— У меня нет времени ждать, Андре. Что ты решил?
— Зови охрану, — сказал ему Лапьер, вынимая из пачки следующую сигарету, — вытаскивай меня из этого проклятого обезьянника.
— Охрана! — крикнул Санк-Марс. — Вернитесь на пост! Заключенного я беру с собой.
