Все еще нарочито фальшиво свистя, он подвел мушку под центр первой темной фигуры и неспеша повел прицел вслед за ней. Сейчас, уже совсем скоро, еще чуть-чуть… Взмокший палец скользит по спусковому крючку, губы кривятся прерывая свист и жестко по-волчьи вздергиваются обнажая в оскале крепкие белые зубы. Последние мгновенья перед очередной схваткой, перед очередным броском за край, в никуда… В висках молотом пульсирует бурлящая от притока адреналина кровь. Нарастающее возбуждение сродни наркотическому опьянению. Вот из-за этих коротких секунд, взвинчивающих мозг, заставляющих со всей неповторимой яркостью ощутить подлинный вкус жизни, не спокойного размеренного существования, что является уделом большинства людей в уютном и комфортабельном современном мире, а настоящей бушующей борьбы с подлинным, а не мнимым врагом, и пошла в свое время в разнос четко распланированная и прямая как стрела скоростного автобана судьба молодого перспективного лейтенанта со странным позывным Маэстро.
Первые выстрелы щелчками кастаньет разрушили короткое очарование последнего мига перед схваткой. Указательный палец с привычно-неотвратимой плавностью вдавил и тут же отпустил спусковой крючок. Автомат в ответ зашелся захлебывающимся грохотом, глуша барабанные перепонки, нетерпеливо тыкаясь прикладом в плечо стрелка и забивая прелый аромат тропической зелени вонючей пороховой гарью. Маэстро пластал тропу перед собой ровными четко отмеренными очередями по пять-семь патронов в стандартной «пулеметной» манере. С его многолетним опытом стрельбы уже не было необходимости прибегать к мысленному счету и скороговоркам для отсечки нужного количества выстрелов в очереди. Указательный палец отлично знал свою работу, выполняя ее абсолютно без всякого участия стрелка. Нажать, подержать, отпустить… Нажать, подержать, отпустить… И так бесконечно, давая широко распяленному правому глазу лишь доли секунды на выбор цели и корректировку наводки. Нажать, подержать, отпустить… Вот кубарем скатился с тропы шедший впереди чернокожий здоровяк. Вот неловко кувыркнулся на бегу, заваливаясь в густые заросли, невысокий коренастый крепыш. А вот теперь явный недолет — пули взбили несколько невысоких фонтанчиков под ногами оцепеневшего от неожиданности жандарма. Нажать, подержать, отпустить… Выбор цели… Нажать, подержать, отпустить… Было в этом что-то древнее и темное, застрявшее в генной памяти с языческих времен и вдруг внезапно разбуженное, какая-то почти божественная власть над жизнью и смертью, чужой жизнью, и чужой смертью, нечто жуткое и вместе с тем невероятно притягательное… Нажать, подержать, отпустить… Острое почти сексуальное наслаждение своим могуществом. Да! Ради этого стоило жить!
Однако, несмотря на точный и внезапный обстрел из засады жандармы довольно быстро сумели сориентироваться и ответить огнем, видимо сказался немалый опыт боев в джунглях с повстанцами всех мастей. Вот так они в большинстве своем и выглядели. Неожиданный шквал огня из темных непросвеченных солнцем зеленых зарослей и ответная стрельба на звук, на вспышку, на смутное движение, на мелькнувшую тень. Неприцельный свинцовый ливень, выкашивающий все вокруг в надежде пусть случайно, но зацепить нападающих невидимок. Маэстро дал несколько длинных очередей, привлекая к себе дополнительное внимание, правда, помогло это слабо, кто-то из стрелков основной группы умудрился себя обнаружить, и жандармы теперь с остервенением поливали склон, где расположились засадники. На тропе уже давно никого не было кроме четырех еще корчащихся в агонии тел самых невезучих. Их товарищи, укрывшись в буйных тропических зарослях, растворившись в ярких красках буйной растительности, не жалея боеприпасов сжимали вокруг группы кольцо смертоносных свинцовых трасс.
Со склона холма никто не отвечал и Маэстро решил, что парни благополучно отстрелявшись, покинули место засады. Для проформы добив магазин и пристегнув новый, а заодно и привернув назад пламегаситель, хватит, побаловались, больше притворяться пулеметом надобности нет, он ловко выкатился из приютившей его вымоины и сторожко оглядевшись по сторонам, припустил легкой трусцой в сторону условленного места встречи.
Полновесная очередь, с шелестом рубанувшая по сплетению лиан в нескольких сантиметрах от головы заставила его броситься ничком на землю. Перекатившись за ближайший куст, он вскинул автомат, высматривая невидимого стрелка. Однако джунгли вокруг были все также молчаливы и неподвижны. Примерно определив направление откуда прилетел свинцовый привет, Маэстро замер, до рези в глазах всматриваясь в выделенный сектор. Ничего, ни колыхания потревоженных ветвей, ни гомона испуганной птичьей мелочи, ни подозрительного блика солнца, тишина. Но он знал, этой тишине верить нельзя, враг здесь, и также как он сам, затаившись ждет, ждет первого неверного движения, первой ошибки, позволяющей сделать всего один, единственный, прицельный выстрел. Теперь все зависело от терпения, от умения ждать, и в других обстоятельствах Маэстро бы легко потягался в этом с невидимым стрелком. Но сейчас время работало против него, с минуты на минуту здесь могут оказаться жандармы и тогда весь расклад измениться, а поединок превратится в расстрел. Следовало немедленно что-то предпринять. Не прекращая следить за лесом, он, пошарив вокруг рукой, обнаружил подходящую ветку и ловко метнул ее в росший левее густой куст, вызвав колыхание мясистой листвы. Противник не заставил себя ждать — грохнули выстрелы, и пули вихрем разметали кустарник. Маэстро засек мелькнувший на мгновенье в переплетении лиан огонек, и удовлетворенно кивнув, подвел под это место мушку. Несколько быстрых прицельных очередей, если и не заденут стрелка, то, по крайней мере, заставят его залечь и затаиться, что даст возможность аккуратно отползти назад. И уже в тот момент, когда указательный палец выбирал свободный ход спускового крючка, над головой вновь взыкнули пули, и выбитая из древесного ствола щепка больно царапнула щеку. Резко дернув от неожиданности спусковой крючок и послав в никуда длинную очередь, Маэстро инстинктивно откатился в сторону. Дело принимало совсем нешуточный оборот, на этот раз стреляли с другой точки, значит врагов, как минимум двое. Двое стрелков надежно скрытых тропическими джунглями, и при этом знающих, где ты находишься, это много, чертовски много.
Извиваясь ужом, Маэстро отполз метров на десять вправо, стараясь держать агрессивных невидимок левее. Влево стрелять всегда легче и, на несколько драгоценных долей секунды быстрее. Это нехитрое правило не раз спасало ему жизнь. Но сегодня явно был не его день, вновь прошедшие совсем рядом, взбившие фонтан земли перед лицом пули показали, что враг тоже сместился левее, продолжая держать его в неудобной позиции, и хуже того, на этот раз стрелявший был явно ближе. Чувствуя себя голым и беззащитным, злясь, что не может даже примерно определить положение невидимок, Маэстро занервничал и пластанул несколько раз широким веером длинных очередей, попасть в кого-либо он, само собой не надеялся, просто успокаивал, собирал в кулак разгулявшиеся нервы. В ответ заросли впереди будто взорвались огнем, куда там двое, теперь перед ним было не меньше десятка стрелков. По счастью ни одна из пуль не задела, однако пришлось спешно сменить позицию. Где-то на периферии мозга мелькнула робкая мысль, что теперь, пожалуй, уже не уйти, не выпустят. Слишком он увлекся расстрелом беззащитных жандармов на тропе, покидать место засады надо было раньше, а он позволил этим волкодавам обложить себя, войти в тесный контакт, который уже не разорвать. "Врешь, не возьмешь! — прошипел он, до скрежета стискивая зубы, глуша, загоняя предательскую мыслишку в самую глубину мозга. — Уйду, всегда везло, и сейчас пронесет!"
